Последняя тайна Патриарха

– Да он приказал того, у кого кольцо с синим камнем, не трогать. Типа только троих задержать, а его сразу отпустить. Не знаю я, чего им от вас нужно!

– Запомни! – Никита накалялся, но сдерживался. – Никакие мы не преступники! Мы по делу приехали к Петру Чердынцеву, он раньше в ГРУ служил.

– К дяде Пете?! Так я же… его жена, тёть-Аня – бабка моя племяная…

– Погиб твой дядя Петя, в горах под лавину попал. Мы вместе там были. Анна сейчас к похоронам готовится. Значит, орал твой шеф? А длинный исчез, говоришь? Понятно… – друзья переглянулись и подумали об одном: «опять Тварь за свое принялась, только уже не в мертвых, а в живых людей вселяется!» Обычная такая мысль, простая, как… «как два байта переслать». Еще неделю назад – совершенно идиотская. Быстро же подобное перестало удивлять…

Монахи тем временем подняли на ноги вырубленных ментов – те болтались у них в руках как тряпичные куклы. Приемы ближнего боя – они такие!

– И куда их девать теперь? – хмуро спросил Василий. Он продолжал считать глупой ошибкой, что пришлось связаться с милицией, да еще в такой «грубой, извращенной форме».

– Грузи всех в машину, поехали в отделение, надо с ихним шефом потолковать. – приказал Никита, опять вошедший в образ командира. Или это камень так властно на него действовал?

В отделении все окна оказались беспросветно темны. Похоже, ни дежурного, ни шефа в отделении не было. Молоденький мент – Данила про себя по-гусарски окрестил его «ментиком» – удивился. «Ментик» уже полностью оклемался и даже проникся к ребятам некоторой симпатией, узнав, что они и не преступники, и не совсем уж чужие – теть-Аню знают! С интересом поглядывал на перстень, – даже пробормотал что-то вроде: «какой-то он «папаримский». «И почему некоторые камень видят, а некоторые – в упор не замечают?» – вновь подумал Никита, входя в кабинет начальника отделения. Тех, что вырубили иноки, усадили в дежурке, откуда странным образом испарился сотрудник.

Когда вспыхнул свет, вошедшие отшатнулись: на полу валялся пожилой матерый мент. Жизнь еще теплилась в теле, хотя никаких ран или травм видно не было. Привести его в чувство никак не получалось: мужик что-то мычал и опять терял сознание.

– Наверное, это так со всяким живым бывает, в кого Тварь вселилась, – тихо заметил Данила, оказывая первую помощь. Он и в этом считал себя спецом. Впрочем, к процессу оживления быстро подключились братья – им были ведомы какие-то такие знания, что лицо «великого специалиста всех наук» вытянулось: мужик наконец открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд. И тут же стал грязно ругаться матом. Оказалось, что никто в него не вселялся – просто огрели по башке и все! Вон, шишка на темечке здоровенная! Очнувшись, сразу пополз к сейфу, не обращая внимания на посторонних. Открыл и заорал уже благим матом:

– Кто пустил?! Что за бардак! Где деньги?! – и скривился от боли: саданули его хорошо!

Недоверчивый Никита заглянул в сейф: там было девственно чисто и безнадежно пусто, только на полу валялась смятая банковская обертка от пачки купюр. Так вот что повлияло на вдруг озлобившегося шефа линейного отделения милиции – ему просто бабла отсыпали! И оно куда-то делось.

«Ментик» сначала удивленно смотрел на шефа, но медленно стал понимать, что произошло. И это нисколько его не успокоило. Разволновался, аж заикаться стал:

– Н-нас, значит, на выезд п-послал, а с-с-сам деньги прятать стал! А кто ж его шандарахнул и зачем?

Но проницательных братьев провести было трудно:

– Так дежурный ваш, видать, застукал его за пересчетом, дал по голове, да и скрылся. Такой, как эта шкура, – прости, Господи! – да чтобы без пересчета? Не-ет! Ничего, его быстро найдут! В этих же и вселяться не нужно – достаточно деньгами пошуршать! Они все сами сделают, любо-дорого.

– Вселяться? Вы чего?! – растерянный «ментик» так переживал случившееся, что плохо понимал обмолвки Василия. Начальник понял, что его раскусили, и сидел, насупившись – лихорадочно соображал, как выкрутиться. Но сообразил он одно и быстро: «Денег-то никто не видел! А нету их! И не было!» К тому же вспомнил, что ему было приказано сделать, и прикрикнул на малого:

– Ты не рассуждай тут, умник! Где остальные?! Быстро взять этих… посторонних! – но прозвучало это настолько неубедительно, что даже «ментик» не пошевелился.

Но Никита уже понял, что вникать им в коррупцию, помноженную на частичную прострацию и тотальную проституцию, нет смысла. Он так посмотрел на главного мента, что тот вжался в кресло. И, смачно выругавшись, – накипело уж! – вышел, друзья двинулись за ним.

Следом выскочил «ментик» – он семенил рядом, расспрашивал о дяде Пете, сокрушался… Спросил, можно ли с ними к тете Ане прийти – беда-то какая! Никита проникся к парню невольной симпатией, разговорился. Чья-то искренность в тяжелых ситуациях – такая отдушина! И, – слово за слово, – друзья потеряли бдительность.