Последняя тайна Патриарха

Маленький отряд вышел из приемной, тихо обсуждая свой визит.

– Ой, а я как в рот воды набрала, так растерялась Могла бы чего-то и по-английски сказать, он наверняка на нем тоже говорит…

– И хорошо, что ты не влезла: к кардиналам не принято обращаться – лишь отвечать на их, можно сказать, «августейшие» вопросы.

– Нет, Данила, прилагательное «августейший» применимо только к царствующим особам, а никак не к вопросам! – терпеливо объясняла Настя.

– Ну, вот и хорошо, что он ничего у нас не спрашивал! А то я бы ему рассказал, как надо проводить боевую операцию по выбиванию из села террористов… – подключился Никита, переводя дух. Он волновался больше всех. Как впоследствии оказалось, не зря…

– Ничего, все прошло нормально, теперь бы раздобыть недостающий пергамент. Завтра прямо с утра идем в хранилище! Лилечку бы только отсечь, что-то она прилипла… как это? А, «как банный лист к заднице»! – и Данила рассмеялся своей шутке, довольный, что кстати применил забавную идиому.

– Ш-ш-ш… Ты в Ватикане все-таки! – девушка дала князю легкий подзатыльник.

– Да, Лиля эта явно не просто так возникла, – очень серьезно ответил Никита. – Есть в ней что-то неприятное, только оно не в поползновениях на твой, Данила, счет! Темное в ней что-то и хитро… хм… наверченное. Ее явно перстень заинтересовал. Надо бы от этой девахи подальше держаться!

– А я что сразу сказала?! – вмешалась Настя, невероятно довольная, что и до ее мальчиков наконец дошло: «прекрасная незнакомка» – особа сомнительная, мутная и доверия не внушает.

– Хорошо, что я, уходя, сунул футляр с нашим манускриптом в карман. Машинально вроде, а теперь понимаю – инстинктивно!

Поймав такси, ребята доехали до отеля. За раздвижными стеклянными дверями острый ревнивый глаз Насти углядел Лилю. Та явно приготовилась по-новой взять Данилу в оборот: одежды были разэтакие, грим – индейцам, с их тропой войны, «семь верст чем-то там плыть». Не выходя из машины, князь приказал ехать в район Трастевере – он знал там один приличный ресторанчик.

Их усадили за стол с кипельно-белой скатертью и таким количеством вилочек и ложечек, что Никита, моментально заалевший, как закат над Тибром, никакие решался начинать есть. Выглядеть пентюхом не хотелось, а что куда, он не знал. Но, наблюдая за Их Светлостью, быстро наловчился имитировать благовоспитанность. Настя умирала со смеха, глядя на его великосветские потуги. Она особо приборами не заморачивалась, вела себя естественно, если не знала – спрашивала. Может быть, в этом и заключается хорошее воспитание? Подавали настолько вкусные блюда, с такими затейливыми названиями, что про хорошее воспитание не грех было бы и забыть! А уж их вино! Русский человек ведь больше по водочке специалист, тонкие вина – не его национальный напиток. О портвейне «777» – ни слова! Но то, что вышколенный официант наливал в бокалы, было умопомрачительным! Само лилось в рот, моментально усваивалось и поднимало настроение элегантно и плавно. А не так фатально, как водка.

Тут возник довольно неожиданный спор: следует ли держать рождественский пост. Настя считала, что ограничения в еде не повредят, Данила с несколько кислым видом склонен был к ней присоединиться, но Никита-воин, сверкая несытым взором, авторитетно заявил, что на войне солдаты освобождаются от держания поста. А как еще их перипетии назвать, как не войной? Так что все трое дружно набросились на скоромное.

Милославский, во всем блеске происхождения и царственной осанки, высился за искусно сервированным столом как призрак давно ушедших времен… Никита, несмотря на некоторую растерянность, тоже выглядел принцем крови, если не обращать внимания на его игры в «ножички-вилочки». И еще более высился. Но уж совсем королевой смотрелась Настя – в темно-синем строгом платье с красивой вышивкой, жемчужное ожерелье спорило блеском с улыбкой, толстая коса уложена высокой короной. Окружающие бросали на троицу восхищенные взгляды, гадая, в каких сложных волнительных отношениях находятся два мужественных парня и хрупкая красавица… И нет ли промеж них какого греха, особливо «свального»?

«Призрак»… Никита помрачнел и рассказал друзьям о своих странных видениях. Они выслушали и, было видно, – напряглись. Решили в гостиницу не возвращаться, а гулять по городу до утра. Неугомонная путешественница Настя от радости захлопала в ладоши. Хоть какой-то прок от этой чертовой Лилечки будет! А то мужики опять залягут в номер дрыхнуть, и никакого Рима толком никто не увидит.

Данила, здорово уставший за день, заметил только, что пока они не найдут манускрипт, им нечего опасаться нападений, погонь и прочей кинематографической лабуды. Судя по всему, именно результат их поисков может привлечь внимание Врага. Который не дремлет и наверняка знает, где они… Было видно: образ Врага выцветает, стирается из памяти, и скоро Данила легкомысленно забудет кромешный ужас недавних дней. Будет считать его «войнушкой». Мальчишка, что и говорить!

О врагах думал и замерзший на улице человек – ветер к ночи поднялся нешуточный. Чутье подсказывало, что затишье скоро кончится и пружина событий развернется во всю свою непредсказуемую мощь.