Последняя тайна рейха

У Олега имелся один небольшой козырь, причем вовсе не в рукаве. Он стащил сапог с левой ноги, перевернул его подошвой вверх. Завиральная идея майора Гамарина — мир его праху — могла однажды выстрелить. Во внутренней части подошвы была вырезана полость, в которой находился прочный пакетик с щепоткой белого порошка, не имеющего запаха. Подошву мастер прибил обратно, сама она отвалиться не должна. Надо чем-то подцепить ее.

«Лишним в хозяйстве не будет, — уверял Потанина Гамарин перед отправкой на дело. — Если не используешь, вернешь обратно. Прятать в одежду не стоит, могут найти. В сапоге никто не найдет. Уж постарайся не расставаться со своей казенной обувкой».

Такие вещества иногда поступали в распоряжение компетентных органов. Токсикологическая лаборатория, которой руководил Григорий Майрановский, много лет работала в Варсонофьевском переулке Москвы. Это был двенадцатый отдел НКВД, отвечающий за яды, необходимые для нужд мировой революции. Скромный исторический особняк в переулке за печально известной тюрьмой НКВД.

Лаборатория проводила испытания на людях всевозможных веществ и препаратов. В принципе удобно. Врагов народа, приговоренных к смерти во внесудебном порядке, незачем было тащить через весь город. Лаборатория находилась под боком. Несчастные искупали свою вину, становясь подопытными кроликами.

Одаренным специалистам Григория Моисеевича удалось выяснить, что рицин, добываемый из жмыха клещевины после отделения касторового масла, мощнее яда гремучей змеи в двенадцать тысяч раз! Это вещество они исследовали несколько лет, установили, что его смертельная доза составляла семьдесят микрограммов. В сорок втором году обнаружилось, что при определенной дозировке рицин вызывает у подопытных повышенную говорливость. Сначала человек излагает все, что знает, потом умирает в корчах. С этого времени люди Майрановского и начали разрабатывать в лаборатории «сыворотку правды». Они добились при этом пусть не ошеломляющих, но вполне конкретных успехов.

В дверь кто-то постучал. Олег начал лихорадочно натягивать сапог.

«Кого там черти принесли? Барон передумал и все же решил расстрелять меня?»

На пороге стоял улыбающийся Чепурнов в серо-зеленом обмундировании без знаков различия, протягивал руку. Другая была занята свертком, перетянутым бечевкой.

— Проходи, — проворчал Олег, отступая в комнату. — Нельзя пожимать руки через порог.

— Точно, забыл, — заявил товарищ по несчастью, вторгаясь в тесную комнату.

Пожимать его клешню Потанину очень не хотелось, но пришлось. Теперь они коллеги как-никак.

— Поздравляю, дружище, — возбужденно пробурчал Чепурнов. — Наслышан, что ты прошел проверку, очень рад. Будем работать вместе, товарищ капитан Красной армии, мать ее за ногу! — Он гоготнул, распространяя вокруг себя характерный запашок, пьяным не был, но на грудь принял.

Очевидно, в замке не действовали драконовские меры по запрету спиртного.

— Что принюхиваешься? — пробурчал Чепурнов, озирая нехитрый интерьер. — Вечер на дворе, уже можно. Как не пить в такое время? Да не волнуйся, я по маленькой, алкоголизмом не страдаю.

— Ну и напрасно, — заметил Олег. — Алкоголизм в нашем случае — дар божий, награда небес за пережитые бедствия.

— Ай, как хорошо сказал! — заявил Чепурнов. — Ты прямо Кузьма Прутков, приятель. Ладно, сегодня уже не стоит, а завтра вечерком мы с тобой посидим, осушим бутылочку дерьмового шнапса. Держи, это тебе просили передать. — Он бросил сверток на кровать.

— Что это?

— Форма, — объяснил Чепурнов. — Такая же, как на мне. Ты же теперь не просто сомнительный персонаж, а человек при исполнении.

— А оружие?

— Перебьешься, — заявил Чепурнов. — Ты слишком уж многого хочешь, стало быть, мало получишь. Тебе, конечно, доверяют, но пока еще не настолько. Не обижайся, если за тобой на первых порах будут присматривать, лады?

— Уж потерплю как-нибудь. — Олег через силу улыбнулся и спросил: — Ты тоже в эмиграцию собираешься?

— Ага, мы, как белые генералы, снова бежим от Советов. — У Чепурнова было хорошее настроение, он смеялся, тем более что спиртное неплохо заглушало мрачные мысли. — Посмотрим, что из этого выйдет, дружище. Поживем на Западе, в чем проблема? Советский Союз мы уже видели, Германию фюрера тоже лицезрели, так что теперь нам и Запад никакой не страшен. Ладно, бывай, Алекс, — заторопился Чепурнов. — Погостил бы еще у тебя, но надо некоторые вопросы решить до ночи. Неси службу, завтра раздавим бутылочку.

— У тебя? — спросил Олег. — Ты где обитаешь? А то в моих хоромах как-то тесновато.