Последняя треть темноты

— Ладно. В общем, однажды он проснулся и пошел на кухню варить кофе, — по Нининому лицу Саша видела, что рассказ ее не будет иметь головокружительного успеха. — Он уже собирался варить кофе, но заметил на столе хлебные крошки и почувствовал сильную ирритацию.

— Раздражение.

— Да.

— И что?

— И тогда он стал… Ах да, очевидно, эти крошки он заметил, потому что было утро, и солнце светило в окно. Но это не так важно.

— А что важно? — Нина трясла ногой и смотрела на Сашу в упор.

— Он подумал, что кто-то из членов семьи за собой с вечера не убрал. Он чувствовал раздражение. Инкомфорт.

— Дискомфорт. И что?

На экране аппарата УЗИ вдруг возникло изображение плода. Нина вздрогнула, нажала на кнопку, экран погас.

— Он стал вытирать со стола. И пока он вытирал со стола, — Саша предчувствовала провальный финал и тянула время, — пока он вытирал со стола… Мир пришел в гармонию.

Саша замолчала. Выдохнула. Кивнула, словно подписалась под сказанным.

Нина всплеснула руками, снова превратилась в итальянку.

— И это все? Ты издеваешься?

Саша еще раз выдохнула. Помотала головой:

— Нет, — указательный палец правой руки изобразил метроном. — Нет. Нет.

Зазвонисто возопил телефон. Нина сняла трубку.

— Да, мам.

— Опять отложили операцию.

— Опять пропало?

— Да. И у него новый бзик.

— Какой?

— Говорит, операция теперь не нужна. Мир пришел в гармонию.

Часть III Последняя треть темноты

Литург в белой альбе стоял спиной к залу, лицом к алтарю, и прихожане пели:

Путь в Божье Царство нам любовью освети:
Кроме Тебя, Христе, нет иного нам пути.
Сердце надеждою нам укрепи, Христе,
Дай посох веры в путь, Распятый на кресте.

Манна небесная, с неба сшедший Хлеб Живой,

Кровью Своей Святой прегрешения омой.
Пусть в сердце льется вновь Дух Твой рекою:
Сладостно пребывать вечно с Тобою!

Литург повернулся лицом к залу. Люди встали. Осенив зал крестом, литург сказал: «Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь». И люди ответили: «Аминь». Раскинув руки, литург на одной ноте пропел: «Господь да прибудет с вами». И прихожане ответили: «И со духом твоим».

— Возлюбленные братья и сестры, мы собрались здесь для того, чтобы прославить святое имя Божье, возблагодарить Бога за все милости, милосердие и благодеяния его, которые он щедро являет нам каждый день и каждый час нашей жизни. В начале нашего богослужения мы приготовимся к причастию, к которому Господь призывает только тех, кто очистил сердце свое от греха. Поэтому сейчас каждый из нас припомнит свои грехи и прегрешения, совершенные за всю жизнь и за последнее время, и принесет Господу достойный плод покаяния, помолившись покаянною молитвой.

Литург снова повернулся к алтарю и встал на колени:

— Всемогущий, вечный Бог! Я бедный грешный человек, рожденный от греховного рода, который с отцами своими многообразно согрешал перед Тобою, не возлюбив Тебя больше всего и ближнего своего как самого себя. Своими мыслями, словами и делами я преступал Твою святую волю, за что вполне заслужил Твой справедливый гнев и наказание. Но у Тебя есть милость и прощение для тех, кто хочет прийти к покаянию, сердечной вере и надежде на бесконечное милосердие и защиту Иисуса Христа. На эту благодать я уповаю и в надежде молю Тебя: будь ко мне благ и милостив и по обетованию Твоему даруй мне прощение всех грехов во имя Иисуса Христа, возлюбленного Сына Твоего, Господа нашего. Аминь.

И люди запели: «Господи, помилуй! Христос, помилуй! Господи, помилуй!»

Литург встал с колен, обернулся к залу:

— Если ваше покаяние было полным и искренним, твердо ответьте «да».

И пока прихожане громко произносили «да», Саша медлила, раздумывала, взвешивала «да» и «нет», не понимала, зачем пришла в лютеранский собор, она ведь просто хотела побродить по Васильевскому острову.

— На основании вашего обетования, я как призванный и посвященный служитель Церкви возвещаю вам отпущение грехов во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь.

Литург вновь осенил зал крестным знамением и повернулся к алтарю:

— Да будет имя Господне благословенно ныне и вовек.

И хор запел: