Последняя версия

— Прежде чем мы займемся торгами, мне хотелось бы изложить маленькую просьбу. Маленькую — для вас, для меня — огромную.

— Слушаю, — насторожился Волин. — Если в моих силах…

— В ваших, — заверил я, будто перед визитом в музыкальную мастерскую изучил все возможности её владельца. — Мне необходимо отыскать одного человека. Кличка — Костяк, к сожалению, ни имени, ни фамилия не помню. Сидели мы с ним в одной камере следственного изолятора, потом — парились на зоне.

Мне показалось, что ледышки в глазах собеседника выросли, затянув мерзлотой пространство под ресницами, улыбка сползла, обнажив ничем не прикрытое недовольство.

— Почему вы решили, что я имею отношение к криминальному миру?

— Семен Аркадьевич, давайте перестанем принюхиваться друг к другу! Если предстоит работать вместе, без доверия — невозможно… Сами подумайте, на торжестве у Второва и Богомол, и Пантелеймонов откровенно признали: вы — «крыша»… Помните? — Волин кивнул, попытался изобразить этакую вспоминающую улыбочку — дескать, действительно, имел место такой фактик, как же я запамятовал — но ничего у него не получилось: раздвинутые губы обнажили острые, хищные зубы. — А что означает в переводе на нормальный язык словечко «крыша»?

— Чувствуется закваска талантливого сыщика, — то ли похвалил, то ли обругал меня бизнесмен. — Действительно, я имею некоторые знакомства и готов быть вам полезным… Но вы сами должны понимать — в наших структурах нет ни справочной службы, ни адресного бюро… Короче, постараюсь… Теперь, надеюсь, мы с вами найдем взаимопонимание и по остальным проблемам?

— Обязательно найдем, — «радостно» воскликнул я. — Как только удастся встретиться с Костяком…

— Значит, все же — условие?

Растаявшие было льдинки снова принялись разрастаться. Интересно, зачем понадобился Волину отставной сыщик, почему он добивается меня с такой настойчивостью, разве сейчас мало сотрудников милиции, готовых за определенную мзду оказать даже примитивным бандитам определенные услуги? Что вынуждает собеседника изощряться в обещаниях? Будто домогается женщины, без обладания которой жизнь — не жизнь.

— Ну, что вы, Семен Аркадьевич, какое там условие! Просто мне перед переходом к вам на службу необходимо завершить кой-какие дела по старому месту… Для этого и нужен Костяк…

Конечно, открываться Волину смертельно опасно, он ещё не просвечен, некоторые «уголки» остались в затемнении, но чем иначе об»яснить «сердечную привязанность» бывшего зека к своему дружану? Лично я ни за что бы не поверил в желание просто повидаться или в душещипательную любвишку между уголовниками.

— Убийство Вартаньяна?

— И да, и нет… Позже посвящу, сейчас — не могу — связан словом, — заюлил я, нагромождая одно вранье на другое. — Отыщете Костяка — продолжим разговор.

— Разве нельзя совместить поиск вашего друга и переход ко мне на службу? Не собираюсь контролировать ваши передвижения и занятия… Впрочем, ладно, будь по вашему, завершайте пантелеймоновские делишки. По поводу Костяка кой с кем переговорю, — левая рука поднялась над столом, пальцы неопределенно пошевелились. — Но гарантировать ничего не могу… Легче отыскать иголку в стоге сена, нежели человека в нашем, как выражаются горе-политики, криминальном мире.

— И все же постарайтесь. Очень прошу.

На моем, излишне вертком языке так и вертелось повторное напоминание о том, что предстоящая служба в «музыкальной мастерской» прямо зависит от успехов Волина в поисках Костяка. С трудом сдержался.

— Надеюсь, понимаете — наш с вами разговор не предназначен для третьей пары ушей?

— Понимаю…

Волин наполнил рюмки, поднял одну из них, звякнул донышком о верх моей. Жеманно вздохнул. На подобии женщины, желающей отдаться мужику, но не знающей, как лучше показать это свое желание.

— Все же зря вы заняли такую непримиримую позицию, дорогой Константин Сергеевич… В нашем мире все взаимосвязано, любой необдуманный поступок может отрицательно сказаться либо на нас самих, либо на близких нам людях… К примеру, были этой осенью с женой на рынке, я поскользнулся и… сбил её с ног. Открытый перелом, сотрясение мозга. А все почему — неосторожно наступил на скрытую под снежком проплешину льда… Или один мой приятель, такой же бизнесмен, торопися в свой офис и на солидной скорости врезался в дерево на обочине дороги. Результат — труп, который с трудом опознали…

Тогда я не придал значения этим многозначительным примерам — мало ли о чем может болтать подвыпивший мужик в состоянии хмельной разнеженности? Отделался твердым обещанием сменить твердокаменную позицию на более умеренную.

— Постарайтесь управиться со своими росбетоновскими делами максимум за пару недель. Мне не звоните — сам вас найду…

Расстались почти дружески. Как принято, выпили на посошок, заверили друг друга в неизменных симпатиях и приязни. Тот же мордатый парняга, появившись, будто из под земли, вывел меня в «приемную комнату» и сдал с рук на руки такому же мордатому приемщику. Тот одновременно принимал в ремонт от старика допотопный баян и желал мне всего самого наилучшего.