Последняя война

АЛЁНА И ИВАН

Иван прислонился к плоской стене оврага и закрыл глаза.

— Ты чего? — спросила Алёна.

— Не могу больше. Минутку передохну.

— Нам надо успеть до сумерек, — сказала Алёна.

— Знаю, но, если я помру на полпути, тебе легче не будет.

— Не говори глупостей, — сказала Алёна. — Здесь не жарче, чем в Сахаре.

— Никогда не был в Сахаре, — ответил Иван. — Но читал, что днём там всё живое прячется в тень. Или зарывается в песок.

— Здесь песка нет, — сказала Алёна.

— На этой планете вообще ничего нет. Только скалы и чудища. Интересно: чем они питаются?

— Пойдём, — сказала Алёна. — Скоро у тебя откроется второе дыхание.

— Восьмое, — поправил её Иван. — У тебя вода осталась?

— Нет, ты же знаешь.

— Персидский царь, спасаясь от Александра Македонского, напился из грязной лужи и признался, что чище и вкуснее напитка ему не приходилось пробовать.

— Если бы мы были на Земле, я и сама напилась бы из лужи, — сказала Алёна. — Потерпи. Километров через пять будет родник.

Минут десять они брели молча. Впереди показалась куща колючих серых кустов.

— Не смотри в ту сторону, — предупредила Алёна.

— Там вода, — прохрипел Иван. — Там вода!

— Её нельзя пить, — сказала Алёна. — Видишь рядом скалозубов?

— Они безвредны.

— Это их водопой.

Похожие на бурдюки с водой, сизые многорогие животные ростом с корову медленно поводили головами, разглядывая путников.

— Ты боишься, что со мной что-нибудь случится?

— Не что-нибудь, а то же, что случилось с экспедиционной собакой.

— Мне рассказывали.

— А я сама видела, как Шарик превратился в одно из этих чудищ.

— Уж очень похоже на сказку.

— Может быть. Доктор Фукс вскрыл его потом. Даже внутренние органы переродились.

— Как он это объяснил?

Алёна пожала плечами. Ничего не ответила.

Они миновали водоём, и Иван оглянулся, будто сырая вода прудика звала его вернуться.

— Доктор Фукс предложил интересную гипотезу, — сказала Алёна. — Местные виды фауны однополы. Обычно они никогда не отходят далеко от своего водоёма. Как только одно из животных умирает — от старости ли, от болезни, — другой скалозуб подходит к водоёму, напивается этой жидкости (на базе есть фильм, дойдёшь — посмотрим) и тут же разделяется на две особи.

— И какой вывод?

— Фукс предположил, что водоём — хранитель наследственности стада. В нём не вода, хотя по составу жидкость и близка к воде, а слабый раствор фермента, несущего в себе цепочки наследственных молекул.

— И много таких водоёмов? — спросил Иван.

— Мы пока нашли шесть. У каждого пасётся своё стадо.

— А сказке про собаку ты веришь?

— Верю, сама видела. Ты знаешь, на планете ни лесов, ни больших озёр, ни рек. И в ходе эволюции водоём выработал способность не только поддерживать свой вид, но и влиять на другие живые организмы. Если одна из этих коров доберётся до соседнего, чужого водоёма и напьётся из него, она превратится в жителя того водоёма. Понятно?

— Мне одно понятно: я согласен стать коровой, только бы не умереть от жажды.

— До базы ещё два часа ходу. Неужели не дотянешь? Я думала, космонавты крепче духом.

Но Ивана укор не смутил. Металлические подошвы равно мерно цокали по раскалённым камням, и оба солнца планеты безжалостно жгли сквозь скафандр. Здесь не было теней. Одно солнце светило прямо с зенита, второе катилось вдоль горизонта, не собираясь заходить, и за час успевало трижды обернуться по раскалённому небу.

Снова скала, и у неё — водоём, окружённый стаей нежащихся на солнцепёке рыжих одров, отдалённо напоминающих лошадей, доведённых до крайнего истощения.

— Алёнушка, — взмолился Иван. — Я должен напиться! Я обязательно должен напиться!

— Не говори глупостей! Идём. Я всё тебе объяснила.

— Я тебе не верю, — сказал Иван с неожиданным озлоблением. — И твоему доктору Фуксу.

Алёнушка не ответила. Она продолжала идти вперёд, маленькая, тонкая, прокалённая насквозь жаром этой планеты старожил из первой экспедиции, встречающий на планете четвёртый месяц.

…Иван увидел её впервые вчера вечером. Командир корабля «Смерч» вызвал его на мостик и сказал:

— Возьмёшь почтовый планер и спустишься с Алёной Сергеевной на базу. Продовольствие и приборы отвёз Данилов. Тебе останется только взять письма. И вот ещё: лекарства. Алёна Сергеевна специально поднималась за ними на орбиту.

Планер сделал вынужденную посадку на плоском плато, не долетев до базы полусотни километров. При посадке вдребезги разбилась рация. Но ящик с лекарствами уцелел. «Смерч» был высоко на орбите, и связаться с ним нельзя. Пришлось идти пешком. До рассвета, до того, как на небо выскочили оба солнца, путь казался нетрудным. Теперь же…

Впереди показался ещё один водоём. Третий по счёту. Возле него никого не было.

— Всё, — сказал Иван, скидывая рюкзак. — Я пью.

— Здесь тоже нельзя, — сказала Алёна. — Животные пасутся за холмом. Я же знаю.

— И я знаю, — ответил Иван. — И я знаю, что ничего со мной не случится.

Он встал на колени и принялся пить тёплую жидкость.

Алёна пыталась оттащить его от воды, кричала что-то, плакала, но он не слышал — он пил, и пил, и пил…

Из-за бугра показалось стадо рогатых мохнатых животных. Они заверещали и заблеяли, увидев, как на глазах двуногий пришелец превращается в подобного им.

Иван вскочил, стараясь стряхнуть прилипшие капли, пытаясь выплюнуть слюну. Он хотел крикнуть, но вместо этого послышалось жалобное блеяние. И, не в силах держаться на ногах, Иван рухнул на камни, ударившись о них копытами рук.

Стадо приблизилось к нему и остановилось. Животные, как всегда, были настроены вполне миролюбиво.

Алёна не помнила, сколько она просидела на камне, захлёбываясь от слёз, от бессилия, от страха. Животное, недавно бывшее Иваном, жалось к ней, тыкалось носом в колени, будто упрашивало: «Помоги!» Скафандр обвис и болтался нелепо, словно какой-то шутник обрядил в него козлёнка.

Наконец Алёна встала, соорудила из ремешка ошейник, взвалила на спину второй рюкзак и поплелась дальше, к базе. Она не чувствовала больше ни иссушающей жары, ни жажды.

Через пятьсот метров её встретила спасательная партия…

На базе любят рассказывать о том, как после многочасовых поисков спасатели наткнулись в пустыне на Алёну Сергеевну, заплаканную, измождённую. Она несла два рюкзака и волокла на ремешке уродливого козла в скафандре. Если вам придётся когда-нибудь побывать на этой базе, вам обязательно расскажут эту историю. А если вы выразите сомнение, то вас поведут на двор, где уныло бродит зелёный козёл с пятью рогами. «Вот он, — будут уверять вас, — тот самый космонавт Иван, который не послушался Алёнушку». Иван обязательно подойдёт к вам, прислонится мордой к коленям. Он совсем ручной и очень привязан к людям.

Если вы начнёте проявлять любопытство, даже ужасаться, вам сообщат, что доктор Фукс обещает со дня на день создать противоядие и вернуть Ивану человеческий облик.

Только лучше не ходить после этого к самому доктору Фуксу. Он страшно разозлится и скажет, что ему надоели эти глупые шутки, что это самый обыкновенный местный козёл и что космонавт Иван благополучно улетел обратно на Землю.

Кто знает, может, доктору стыдно признаться, что ему до сих пор не удалось изобрести противоядие…