Последняя воля

Смотря на вспоминающего какую-то лабуду и плачущего в одиночестве Пашку, Карпачев внимательно рассмотрел его и внезапно, присмотревшись к животу мальчишки, увидел довольно большого, размером со сливу слизня, присосавшегося к телу Пашки в районе соединения желудка и кишечника. Слизень был точь-в-точь как у него самого. Он надувался и сдувался, шевеля щупальцами и проникая то глубже в стены кишечника, то выходя из них.

«Господи, дружок, да у тебя рак!» – подумал Карпачев и, подойдя к мальчишке, протянул руку к его животу. Как только он дотронулся до тела Пашки, руку пронзила уже знакомая, безумная боль. Несмотря на сильное желание помочь пришедшему соседу, Александр просто физически, если это можно было применить к его состоянию, не смог продвинуть руку дальше.

«Прости, парень. Видимо, каждому своё».

Подумал и вышел из комнаты.

Дальше началась процедура похорон. Приехал дорогой черный катафалк, такой как в заграничных фильмах. Где его нашли было не понятно, но вид даже улыбнул Карпачева: как лорда хоронят!

Подъехал немного опоздавший Аркадий с огромным букетом роз. Положил к ногам уже уложенного в красивейший гроб Александра, после чего подошел к Маше и, сказав несколько слов, стал возле нее.

Приехал однокурсник Толик.

«Мог бы и часы надеть, которые я подарил» – подумал Александр – «хотя чего он их надевать будет. Может, наоборот, не захотел. Ладно, то такое…»

Прощание было долгим. Приехал батюшка из местной, часто спонсируемой Карпачевым церкви. Сослужил хорошую долгую службу. Речь душевную и правильную сказал. Затем все прощались…

Маша громко и страстно рыдала. Ее не могли оторвать от гроба. Да, в общем, плакали все. Эта процедура была самой болезненной за все время пребывания Карпачова в состоянии смерти.

В этот момент он впервые всерьёз задумался о том, что с ним будет дальше и понял, что бы с ним ни случилось, скоро, вероятнее всего, этих людей он больше не увидит никогда.

Серега на похороны не успел. В тихом разговоре Миши и Семена, первый сказал ему, что в Нью-Йорке что-то произошло и рейсы отложили. Сема скривился и сказал:

– Мог бы и найти выход из ситуации… Ладно…

Отсутствие Сергея Карпачова несколько смутило. Все-таки сын… И где-то в глубине души согласился с Семеном.

Погрузив гроб в катафалк, огромная, даже неожиданно огромная колонна двинулась в сторону местного кладбища. Карпачев зашел через стену катафалка к своему гробу и цинично по отношению к самому себе сел на его закрытую крышку.

Приехав на место захоронения, Карпачев увидел в стороне небольшую группу людей.

– Вчера дед Кондрат с Рябиновки умер. Агроном бывший. Вон, видать, на второй день пришли, – сказал Сева одному из односельчан, – тоже хороший мужик был.

Процедура похорон была не менее плачевной, чем церемония прощания возле дома. Однако она происходила быстрее.

Карпачев вместе со всеми, последним подошел к своему телу. Посмотрел на него и провел по рукам руками.

«Холодные».

Больше никаких мыслей в голову Александра не пришло.

Затем гроб опустили в могилу. Глухо застучали комья земли о деревянную крышку гроба. Очередной плач, и копачи принялись закапывать Карпачева в землю.

Чувство нереальности происходящего заполнило все сознание Александра.

«Что же мне делать дальше? Вот так ходить за всеми? Почему со мной ничего не происходит?»

Но вопросы было задавать некому, и Карпачев поплелся за всеми дальше.

Помины заказали в недалеко расположенном, дорогом загородном ресторане. Людей с кладбища приехало много. Накрыто все было достойно. Фотография Капачева была подобрана со вкусом. Это был снимок, на котором он поднимал вверх статуэтку победителя Дюссельдорфского конкурса строителей. На этот конкурс ему посоветовал поехать Аркадий, и Карпачев целых три недели, без семьи и детей доказывал, что он лучший строитель в Европе, и неожиданно сам для себя победил.

Все много говорили. Хорошо говорили. Душевно.

Карпачев бродил среди столов, слушал, и периодически ему становилось жалко самого себя, и душа наполнялась любовью к окружавшим его при жизни людям.

Но помины подходи к концу, и люди начали потихоньку расходиться.

Карпачев наблюдал за прощаниями, выслушал последние слова людей Маше и Мишке и вышел на улицу.

Чуть в стороне от входа стоял и курил Семен. В тот момент, когда из зала ресторана вышел Аркадий, подвыпивший Сема повернулся к нему и сказал:

– Слышь, Аркаша, подойди-ка сюда.

Аркадий подошел к нему.

– Ну, что гнида, добился своего?

– Ты о чем? – ответил тот.

– А ты не понимаешь? Красавчик! Я же видел вас тогда вместе, когда Саня уезжал за границу. Да и еще пару раз слухи до меня доходили… Получил Машку наконец?

– Что ты несешь?

– Что я несу?! Ты, скотина, шашни с Машкой крутил у Сашки за спиной! Думаешь, я не знал об этом?

– Ну и чего же молчал?– спокойно ответил Аркадий.

– Чего? Ну и сука же ты! Как я мог ему сказать? Это же разбило бы его напрочь. В отличие от тебя, гада, я его берег.

– Завалил бы ты рот, депутатишка-выскочка. Не тебе решать, что да как. Иди, расскажи, если хочешь. Кому только, да и зачем? Молчал раньше, молчи и сейчас.