Последняя жатва

– Да потому, милая, что у тебя образование выше, культурный уровень другой. Сознательность другая. Стало быть, и ответственности на тебе больше. Ведь это самый легкий выход, благо, закон наш советский, демократичный, почти никаких препятствий не ставит: повздорили, не поладили, он – об стол кулаком, она – тарелку об пол, трах, бах, – и в разные стороны. Да, наш гуманный закон дает людям в области любовных, семейных чувств и отношений полную свободу, но при этом предполагает высокое сознание ответственности за свои поступки, высокую моральную развитость. Ладно, пожалуйста, разбегайтесь, когда детей нет, никто вас привязывать друг к другу, неволить не будет. А когда дети? Тут уж, милая, разговор особый. Не подумать о судьбе детей можно только при полной безответственности за свои поступки, при полном равнодушии и к детям, и к обществу, в котором ты живешь. Я бы тебе порассказала, что сплошь да рядом в таких случаях из детей получается. Нет уж, раз дети – надо о своем родительском долге крепко помнить. Сознательно устранять из семейной жизни все конфликтные ситуации. Семейное счастье не с неба падает, его, милая, строят, создают. Ты хорошо про себя написала, про свои чувства, про духовную неудовлетворенность, одиночество, я тебя полностью поняла. А вот выводы ты не сделала. А вывод напрашивается сам собой. Раз так у вас складывается, главный пункт вашего конфликта – разница ваших культурных, образовательных уровней, значит, твой долг, долг передовой советской женщины, жены, матери двоих детей, поднять и мужа до своего культурного уровня. И тогда сгладятся противоречия, исчезнет почва для конфликтов, вы будете лучше понимать и соответствовать друг другу, у вас появится общий язык. Вот я тебе такой пример расскажу. Про Клавдию Елисеевну Сагунову из Пескавской школы ты, конечно, слышала. Заслуженная учительница, орденоносец, всегда на районной Доске почета, областная газета ее статьи помещает. А муж у нее – колхозный электротехник, в комбинезоне рабочем ходит. И живут – душа в душу, всем на удивление. Была я у нее однажды в школе, доклад для учителей делала. Потом она меня на обед к себе пригласила. Пообедали, разговариваем вдвоем, муж ее еще не приходил. Я не выдержала, спрашиваю, – как это вы, Клавдия Елисеевна, добились такого согласия в своей семейной жизни, поведайте секрет, не из любопытства спрашиваю, а по долгу профессии своей, может, других научу, как им свое счастье устроить. А она засмеялась: секретов тут никаких, просто я с самого начала, когда еще замуж готовилась, знала, что мне с Васей предстоит, какой упорный и долгий труд. У него ведь только неполных восемь классов за плечами было, да и то он все уже перезабыл. Учиться, повышать образование – никакой охоты. Перестарок, дескать, проживу и так. И правда, к тому времени он уже давно из мальчиков вышел, двадцать пятый год ему тогда уже шел. Привычки эти дурацкие появились – с дружками «застраиваться», во все праздники, выходные, под выходные выпивать. А я его настроения все же переломила, без шума, скандалов, исподволь, одними убеждениями. Подготовила за среднюю школу сдать. А уж получил аттестат – надо дальше, у самого интерес появился. Техникум заочно кончил. Вечерами, после тетрадок своих, глаза слипаются, а я сижу с ним до полуночи, задачки ему помогаю решать. Несколько лет на дому у меня вторая школа была… Как же ему не ценить меня, теперь-то он это вполне понимает – что он от учения приобрел. Он самолюбивый, его поначалу очень смущало, расстраивало даже, что он без диплома. Говорил – родные твои, знакомые не будут меня уважать. А теперь это уже забылось давно, многие вокруг нас даже не знают, что когда-то он только неполную восьмилетку имел, ни в разговорах наших, ни в чем никакой разницы между нами не заметишь. На курорт вот, в Сочи ездим, в Москву; наденет он хороший костюм, галстук модный, запонки золотые, туфли импортные, – кто, с нашей историей не знаком, спрашивают: ваш муж инженер, да? А иные смотрят и, по глазам видно, думают: повезло бабе, простая сельская учительница, шкраб, а какого видного мужика отхватила. Как же это он на нее польстился! Я, Клавдия Елисеевна говорит, приучила его и книги регулярно читать. Раньше он только в детективы заглядывал, и то редко, а теперь раздобуду что-нибудь интересное, новинку какую-нибудь принесу, – так он вперед меня торопится прочесть, чтоб не он, а я от него отстала. Вот так-то, милая, у разумных-то людей, которые семьей, уважением окружающих дорожат…

Говоря все это, Варвара Кузьминична неотрывно смотрела на сидевшую перед ней Любу. Той было неловко от такого взгляда, мешал ей, действовал на нее и портфель, стоявший на столе, но Люба не отводила своих глаз. Только взгляд их был какой-то стеклянный, странно неживой, так что ничего определенного нельзя было в них понять.