Последняя женская глупость

Скорбь скорбью, но к ней определенно примешивался страх. Даже если Дымов не убивал Римму, он видел ее полулежащей в кресле, с простреленной головой. Увидел – и бросился наутек, даже не сделав попытки проверить, жива ли она. Медэксперт совершенно определенно уверял, что тело не трогали и не передвигали после смерти, на это указывали трупные пятна на пояснице, где сразу начала застаиваться кровь.

Короче, Бергер решил как можно скорее встретиться с Никитой Дымовым. Сначала хотел вызвать его к себе в прокуратуру, в Семенов, однако затем сам поехал в областной центр. Хотелось побывать в издательстве, поговорить со «слухачами», которые по его требованию установили аппаратуру на телефон редакции, где работала Римма.

Он выехал ранней электричкой и уже в девять был в Нижнем. Прослушал записи разговоров с теми, кто спрашивал Римму в издательстве. Какие-то подруги, пытавшиеся выяснить, почему у Риммы не отвечает домашний телефон и куда она подевалась, авторы, мечтающие узнать, принята ли к изданию их рукопись и каков может быть гонорар, переводчики – с теми же самыми вопросами, продавщица из магазина «Русская старина», сообщавшая, что заказ Риммы выполнен… Да, к изумлению сотрудницы соседней редакции, ее разговор с продавщицей тоже был записан на магнитофон, и дама получила суровое внушение от «слухача» за свою чрезмерную болтливость. То есть среди звонков не было совершенно ничего замечательного, хотя, с другой стороны, каждый из них мог оказаться той самой зацепкой… Еще бы знать, который именно!

Из издательства Бергер прошел сразу в ТЮЗ, благо театр располагался минутах в десяти ходу от огромного красно-серого здания на Варварке. Явился было на вахту, втихомолку радуясь, что пройдет сейчас по театру (никогда не был в театре, в этом таинственном месте, просто так, а не на спектакле!), может быть, увидит сцену во время монтировки, но ему объяснили, что мастерские находятся в отдельном здании во дворе. Там и надо искать Никиту Дымова.

Исследование таинства с изнанки не состоялось. Бергер спустился с высокого крыльца во двор, пересек его и вошел в приземистое кирпичное здание с тяжелой металлической дверью.

Навстречу, едва не сбив его с ног, стремительно вышел какой-то высокий человек. Темная куртка, надвинутая на лоб шапка, напряженные серые глаза.

– Вы не скажете, как мне найти… – начал было Бергер, но человек не оглянулся – явно очень спешил.

Бергер постоял в коридоре, присматриваясь к запертым дверям, гадая, в которую войти. Две узкие, на которых намалеваны ночные горшки, – это понятно, и Бергеру туда пока что не треба. Еще одна, с нарисованной красоткой в умопомрачительном платье, какие носят только сказочные принцессы, – ателье по пошиву театральных костюмов, тоже ни к чему. Оставалось исследовать еще три двери. Но для начала Бергер засмотрелся на пожарный щит. Щит тоже оказался нарисованным, прямо как очаг в каморке у папы Карло. Из всех противопожарных инструментов настоящим был только огнетушитель, а багор, топор, ведерко и рукав были тщательно намалеваны на стене. И надпись внизу аккуратненькими белыми буквами: «Ответственный за противопожарную безопасность Н. Дымов».

Не успел Бергер оценить издевательский характер надписи, как огромная, более похожая на ворота дверь слева от него распахнулась, и из нее вышел не кто иной, как ответственный за противопожарную безопасность Н. Дымов собственной персоной.

При виде Бергера он сначала замер, словно не поверил своим глазам, а потом сделал попытку отпрянуть за дверь, но, видимо, тотчас смекнул, как нелепо это выглядит, и словно бы поймал себя на полушаге.

Глянул исподлобья, затравленно:

– Здравствуйте. Вы снова ко мне? Зачем?

Впрочем, по его лицу уже пробежала тень озлобленного понимания. Он догадался, зачем пришел Бергер. Догадался, что тот знает о его приезде в Соложенку! Наверное, будет запираться, но это же глупо. Впрочем, он же не знает, что его приметила Калинникова. Так что попытки отовраться окажутся бессмысленными.

– Где мы можем поговорить, чтобы нам не мешали? – спросил Бергер.

Никита нехотя посторонился:

– Проходите сюда.

Бергер прошел в мастерскую – огромный зал с опоясывающим стены металлическим балконом. Сверху огромные окна, на балконе цветы. Просто удивительно, как они выживают здесь, в тяжелом запахе краски, скипидара, бензина, сырого дерева, еще бог весть чего!

– Осторожнее, – предупредил Никита, – здесь все в краске.

При этом на его лице промелькнуло какое-то мстительное выражение, и Бергер сообразил: Никита пожалел, что предупредил следователя: с удовольствием полюбовался бы, как тот вывозится в чем-нибудь несмываемом.