Последняя жертва

И у всех этих токсинов было время поработать над организмом Джона Эллингтона. Место вокруг укуса, чуть выше ключицы, лишь припухло, но обе руки и левая нога раздулись неимоверно. Одно из наиболее частых осложнений при укусе змеи — острый синдром межфасциального пространства, сопровождающийся вздутием конечностей. Фасциотомии — хирургической процедуре рассечения соединительных тканей для снятия напряжения мышц — подверглась правая рука Эллингтона. От плеча к локтю по обе стороны конечности шли два глубоких надреза. Джон скончался до того, как стало отекать все тело. Раны оставались открытыми, мышцы выпирали из разрезов на усыпанной крапинками коже.

Я подошла ближе к окну, с любопытством разглядывая тело человека, который несколько лет был моим соседом. Ему было под семьдесят, темные волосы с сединой прикрывали виски и были редкими на макушке. Высокий, выше среднего роста, и в молодости он, пожалуй, был крепким мужчиной.

Этот человек был мне совершенно незнаком, ничто в нем никого мне не напоминало. Спустя сутки после смерти кожа на его лице приобрела лимонный оттенок, что придавало ему сходство с восковой фигурой. Рот был широко раскрыт, как будто он и сейчас пытался вдохнуть воздух. Роговицы открытых глаз были тусклыми, помутневшими.

На мое плечо опустилась рука Шона Норта. Я обернулась и увидела, что он смотрит на большой экран монитора в углу комнаты. Гарри Ричардс, держа в руке маленькую переносную видеокамеру, ходил вокруг стола, а изображение с камеры передавалось на монитор, установленный в помещении, где мы находились. Современные технологии позволили нам с Нортом, не приближаясь к телу Эллингтона, осмотреть его на предмет наличия других укусов.

Омертвение тканей, к счастью Эллингтона, когда он был еще жив, и к нашему счастью, поскольку нам пришлось осматривать его тело, наблюдалось лишь на правой руке. В остальных местах плоть, несмотря на сильную отечность, оказалась неповрежденной. Имелось несколько синяков, но никаких признаков рваных ран. Незначительные ранки могли, конечно, зажить за несколько дней пребывания пациента в больнице. Но крошечные укусы не привели бы к такой интоксикации. Чтобы произошло то, что случилось, клык змеи должен был глубоко проникнуть в ткань. Если бы у Джона Эллингтона были другие серьезные укусы, их следы остались бы на теле до сих пор.

А других укусов не было. Через несколько минут тело перевернули на живот, и доктор Ричардс снова стал медленно обходить с камерой каталку. Через двадцать минут мы уже не сомневались, что Джона Эллингтона другие змеи не кусали.

— Похоже, мы ни на йоту не продвинулись к разгадке этого случая, — сказал Гарри Ричардс, даже не пытаясь скрыть разочарование.

— Не знаю, — ответил Норт. — Пожалуйста, покажите еще раз рану на шее. Клара, подойди сюда.

Интересно, как это получилось, что я позволила Норту мной командовать? Но я, тем не менее, подошла к монитору. Камера в руке Гарри Ричардса была направлена на место укуса на шее Джона Эллингтона. Норт отступил, пропуская меня к экрану.

— Скажи, что ты видишь, — потребовал он.

Я всмотрелась в изображение. Два прокола, каждый приблизительно четыре миллиметра в диаметре, на расстоянии не больше двадцати миллиметров друг от друга, как раз над ключицей.

— Прошу прощения, — произнесла я, — но…

— Камера может увеличить изображение? — спросил Норт. Через секунду изображение увеличилось в два раза.

— Подумай, как кусает гадюка, — подсказал Норт. — Расскажи, что знаешь.

Я задумалась. У некоторых змей, например кобр, относительно короткие клыки, которые зафиксированы на челюсти. У гадюковых клыки намного длиннее. Змея выпускает их при нападении — они выдвигаются вперед, принимая вертикальное положение, а в состоянии покоя они занимают горизонтальное положение, концами назад.

— У гадюк клыки длинные, — сказала я. — Уколы должны быть довольно глубокими.

— Перед нами именно такие. Продолжай…

— Гадюки, укусив жертву, тут же ее отпускают. Они кусают один раз, используя нижнюю челюсть, чтобы глубже вонзить клыки в тело жертвы.

— Сколько зубов у гадюки на нижней челюсти?

— Обычно два ряда.

— Если нижняя челюсть обязательно участвует в механизме укуса, разве не должны быть видны отметины от нижних зубов?

Я подняла на него глаза, забыв о своем раздражении, потом вновь посмотрела на рану.

— Да, — согласилась я. — Должны.

Гарри Ричардс ровно держал камеру, но бросал в нашу сторону тревожные взгляды. Даже два санитара морга теперь заинтересовались происходящим.

— Тут ничего нет, — сказал Ричардс. — Никаких следов зубов ниже раны.

Норт пропустил его замечание мимо ушей.

— А что насчет верхних зубов? — спросил он у меня.

— У гадюковых верхних зубов меньше, чем у большинства змей, — ответила я, пытаясь припомнить прочитанное мною, когда работала со змеями. — У них есть мешочки, в которые складываются клыки.

— Диастема, — подсказал Норт.

— Но верхние зубы все же есть. Кажется, два ряда.

— Видны какие-нибудь отметины?

Я отрицательно покачала головой.