Последняя жертва

Конечно, Ксюша понимала, что он заботится о ней и ведёт себя так из лучших побуждений, но иногда она раздражалась, считая это чрезмерной гиперопекой. А в периоды плохого настроения у неё ехидной насмешкой проскальзывала мысль, что это всё вдобавок является хитроумным планом её мужа всегда знать, где она будет этим вечером, и с кем. Кстати, вчера вечером и сегодня утром он снова с обеспокоенным видом напомнил ей о необходимости «не бродить по сомнительным местам» и «не выходить одной на улицу в позднее время», как будто боялся даже оставлять сегодня её одну. Это показалось Ксюше милым, но немного чересчур, и оттого даже смешным.

Ну что же. Если её потенциальные работодатели сильно опоздают, советам Гоши ей сегодня последовать не удастся.

Сюжет книги. О чём она хотела ещё подумать?

Брат Алексея. Возможно, младший. Да. Младше на три года – не нужна сильно большая возрастная разница. Был студентом. Учился на программиста. Шёл на красный диплом.

«Школу тоже закончил с золотой медалью. Спортсмен, и занимался единоборствами. Какими? Рукопашный бой, каратэ, дзюдо? Пусть пока будет всеми. Участвовал в соревнованиях в школе и в университете».

Верно. Подающий надежды сын, у которого в кармане было великолепное будущее, блестящие перспективы – и всё это рухнуло в одночасье. Даниила (пусть его будут звать так) сбивает машина, нарушившая правила и поехавшая на красный свет. Он превращается в парализованный «овощ». Страшная трагедия для всей семьи Лёхи. Для него самого это вдвойне тяжело: младший был любимым сыном родителей, гордостью семьи – в отличие от него, самого обычного парня, работника автосервиса. Алексей понимал это, но, хоть его это и задевало, он всё равно любил своего брата и у них были хорошие отношения. А после случившегося родители ещё больше от него отдалились.

«Возможно, он думал, что мать в душе даже жалеет, что инвалидом стал не он».

И да, это случилось уже после переезда Алёны.

«Кстати, а куда она поступила? На психологический факультет?» Ксюша задумалась. Ну нет – психолог с тараканами в голове, сам переживший душевную травму – это слишком банально. Пусть будет… исторический.

«Значит, увлекалась историей. Надо будет и про это не забыть написать».

А ещё прямо сейчас – записать всё, что пришло в голову.

Сделав это на текстовой программе телефона, Ксюша посмотрела на часы. Да. Однако они опаздывают больше, чем на час.

Но и после того, как она съела салат, стейк из горбуши (который она всё-таки, злясь на них и от нечего делать, решила заказать) и выпила кофе, они не появились.

Скучно.

Она уже начала подумывать, что её тут просто оставили, и собиралась уйти, но тут на телефон снова пришло сообщение, что через полчаса они уже «гарантированно будут на месте». Пришлось сидеть дальше.

Чтобы чем-нибудь себя занять, она порылась в сумке, нашла в ней сложённые пополам чистые листы бумаги, оставшиеся с посещения книжного магазина; ручку и начала изображать наверху первого листа какие-то чёрточки. Но и это бессмысленное рисование ей быстро наскучило.

Нет, это уже непорядочно. Да что там непорядочно – это уже свинство какое-то. Разве можно, рассчитывая на переход автора к ним, заставлять данного автора ждать их два часа??? Не проще ли тогда им отменить все, если у них так не получается? А если бы у неё не было столько свободного времени? Ах да, они же, небось, предполагают, что у писателей его всегда в избытке, они же, по сути, дома сидят. Вот сотрудники издательства – другое дело. Важные дельцы и вершители судеб несчастных, зависимых от них литературных рабов, которым они соизволили дать все перспективы! Конечно, и потому они привыкли, что их должны ждать, сколько они скажут.

Хотя…

Неожиданно злость и желание отвлечься придали ей сил и подсказали нужные мысли. Ксюша начала яростно строчить по бумаге. Теперь она как никогда лучше знала про самую страшную сцену в своей книге. И она должна была написать о ней именно сейчас.

Они просто всех, грубо говоря, «имеют». Сотрудники эти. Ну, точно же! Она подозревала, что в случае с маньяком могло быть что-то в этом роде, но теперь она знала это точно.

Мысли приходили и приходили ей в голову с такой скоростью, что она едва успевала всё это записывать. С горящими от возбуждения и интереса глазами она всё продолжала и продолжала записывать всё, что ей только что открылось.

«Ох, это достаточно ужасно…»

Её бросило в жар, затрясло, а на глазах даже выступили слёзы от осознания информации, проходящей через неё по миллионным нейронным сетям – от головного мозга, через множественные цепочки команд по нервам и мышцам правой руки – до ручки и бумажного листа.

Рука начала болеть, когда Ксюша исписывала уже третий лист и продолжала, несмотря ни на что, транслировать на бумагу пришедшие в голову страшные образы.