Последняя жертва

Одежда была грязной — испачкана не только его собственной кровью, но и кровью Бекки и Хелен. От него воняло потом, и, чтобы совершить последний отрезок своего путешествия, нужно было переодеться. Натянув свою грязную одежду, Доминик выбрался под ливень и на негнущихся ногах направился к большому металлическому ящику, мимо которого пробегал по пути к гаражу, — Армия спасения устанавливала такие для сбора материальных пожертвований бездомным. Ящик был переполнен, вещи свешивались из-под крышки. Доминик обошел ящик с задней стороны, выбил стержни, державшие петли, и залез под крышку. Из вещей, сваленных в ящике, он выбрал футболку, рубашку, пиджак, джинсы и пару кроссовок. Вернувшись в гараж, переоделся во все это и направился к круглосуточной заправочной станции, расположенной в трех улицах от гаража. В магазине при станции набрал в корзину бутылок с негазированной водой, добавил некоторое количество предметов гигиены, потом выскочил за дверь, прежде чем кассирша, сидящая за плексигласовым щитом, успела поднять голову от мобильного телефона и заметить его.

Небо над головой разорвала очередная молния, когда Доминик в последний раз вернулся в гараж. Используя одноразовую бритву и зеркальную сторону компакт-диска, он побрился в первый раз с тех пор, как изображал Меган перед Беккой и ее коллегой. При помощи маникюрных ножниц из аптечки первой помощи преобразил свои волнистые волосы в короткую стрижку, затем надел очки для чтения с увеличивающими линзами и спрыснул дезодорантом позаимствованную в ящике одежду, от которой исходил затхлый запах. Оставалось почистить зубы — и он готов ехать.

Но когда Доминик повернул ключ в замке зажигания, ничего не произошло. Попробовал еще раз, потом еще, а затем прекратил попытки. Он наконец-то вспомнил, что уснул, включив кондиционер и вентиляцию. Должно быть, это разрядило аккумулятор. В ярости Доминик ударил кулаками по рулевому колесу, потревожив больную ключицу. Он с самого начала планировал взять машину Одри и именно поэтому потратил на ее восстановление столько денег. А теперь из-за собственной беспечности придется бросить ее… У Доминика было такое ощущение, будто он подвел саму Одри.

Тридцать минут спустя Доминик укрылся под навесом возле шоу-рума кухонной мебели. Он ждал, и наконец подъехал нужный автомобиль. «Фольксваген Поло» второго поколения был достаточно старым, чтобы его дверцы не запирались автоматически при включенном зажигании, и достаточно обычным, чтобы не выделяться среди других.

Здоровой рукой Доминик распахнул дверцу и семь раз ударил водителя по голове и лицу, сбив с него очки — они улетели куда-то под пассажирское кресло. Потом перегнулся через оглушенного парня, расстегнул его ремень безопасности, вытащил водителя из машины и бросил его на пустой дороге. Отъезжая прочь, с радостью отметил, что бензобак полон на три четверти. Топлива было вполне достаточно, чтобы добраться до места назначения.

Дождь и гром начали ослабевать, когда он навеки оставил свою прежнюю жизнь в Лондоне и вырулил на трассу М20. Включив радио, прощелкал несколько радиостанций, прежде чем остановиться на ночной волне, передававшей песни о любви. «Someone Like You» певицы Адель застала его врасплох. Он вспомнил, как Одри, любившая эту песню, прослушивала альбом на повторе в течение всего их отпуска во Франции. Но в тот вечер, когда он застал ее в тускло освещенном патио танцующей медленный танец с Батистом, все изменилось…

За несколько дней до этого, играя в прятки с детьми Батиста, Доминик нашел одного из них под верстаком в гараже. Направляясь к выходу, он заметил бутылку антифриза.

Его мобильный телефон в этой французской глуши давал лишь ограниченный доступ в интернет, но Доминик все равно «нагуглил», что потребуется лишь относительно небольшая доза антифриза, подлитая в любимое вино Батиста, чтобы положить быстрый конец его отпуску. Почти неделю Доминик боролся со своей совестью, пока не заметил, что соперник, прячась в оранжерее, фотографирует ничего не подозревающую Одри, сидящую у бассейна в купальнике. В отместку Доминик добавил яд не в одну, а в две бутылки — просто чтобы удостовериться, что дело будет сделано наверняка.