Последняя жертва

— Я все время виню себя за то, что не могу посвятить этому расследованию столько времени, сколько хочу. Ты даже не знаешь, как тебе повезло — работать в полиции, будучи мужчиной. Если б был женщиной, пришлось бы стараться в десять раз больше, чтобы доказать свою пригодность.

— Неужели это до сих пор так тяжело? Посмотри, чего добилась Уэбстер. И шеф столичной полиции — женщина, да и многие высокие должности заняли женщины…

— «Заняли» в смысле отняли у мужчин?

— Я не это имел в виду.

— И все же в этой работе по-прежнему много сексизма, хотя ты его не видишь. Надо отдать должное, замечания насчет моей задницы чаще всего отпускают копы старой школы, и они же ждут, что я буду носить им чай и кофе. Но это до сих пор есть. Хотя обычная публика ведет себя куда хуже. Помню, когда я только-только начала работу в полиции, то непосредственно увидела, насколько неуважительно относятся к таким, как я. Наполовину потому, что я ношу форму, а наполовину потому, что я женщина, которая носит форму и смеет указывать мужчинам, как себя вести. Плюс сама работа. От нас ожидается, что мы будем таскать на себе снаряжение, разработанное для мужчин, а это примерно пятая часть нашего собственного веса. И в этом снаряжении мы должны бегать так же быстро, как мужчины, преследовать подозреваемых и прыгать через заборы, словно на каком-нибудь чемпионате по бегу с препятствиями.

Оба умолкли, когда оглушительный вой сирены «Скорой» предупредил их о том, что из ворот больницы выезжает машина. Когда детективы вошли в здание, их проводили в отгороженную боковую комнату рядом с приемным покоем. Пациенты сидели, вытягивая шеи и пытаясь разглядеть, что происходит. За задернутой шторой, закрывавшей дверной проем, комнату озаряли вспышки фотокамеры.

Они нашли Нихата за дверью комнаты — он как раз снимал маску и полиэтиленовый капюшон.

— Тот же самый подозреваемый? — спросила Бекка.

— Насколько мы видим, это соответствует схеме его нападений. Но на этот раз жертва — женщина.

— Что он с ней сделал?

— Она была пристегнута к столу, и в каждой из ее видимых вен торчали иглы — больше сотни в целом.

Бекка покачала головой.

— Уже известно, кто она?

— Коллеги сказали, медсестра по имени Зои Эллис, двадцати восьми лет.

Глава 33

Он так и сидел в автомобиле, припаркованном с внешнего края стоянки.

Опоздал. Временные светофоры, дорожные работы и пробки вдоль всех улиц были ему неподвластны. Он хотел приехать на место до половины одиннадцатого, когда стереосистема ожила и стала прокручивать на повторе «Love is the Drug»[29] группы «Рокси мьюзик». Он долго и напряженно думал над выбором песни, и эта показалась ему самой подходящей.

Вместо этого он был вынужден использовать воображение, чтобы представить лица шокированных коллег Зои, когда те найдут ее изуродованное тело. Он насыпал на тыльную сторону кисти две маленькие горки кокаина и снюхал их — по одной на ноздрю. Потом глотнул выдохшейся пепси-колы из жестяной банки, чтобы избавиться от едкого привкуса, ползущего вниз по носоглотке, и проглотил две таблетки болеутоляющего.

Ожидая неизбежной суеты, он смотрел издали на здание, куда скоро намеревался войти, и вспоминал Зои. Ее лицо, искаженное паникой и ужасом, когда она осознала, кто такой на самом деле ее любовник и что он с ней делает, — это лицо навечно запечатлелось в его памяти. Она любила его, и, вопреки своему желанию, он начал питать к ней теплые чувства. Зои воскресила ту сторону его личности, которую он считал навсегда потерянной. Но это совершенно не входило в его планы — охотник не должен чувствовать ничего к добыче.

Дважды после того, как начал следить за ней несколько месяцев назад, он обнаруживал, что стоит прямо за ней в очереди в «Коста кофе». Он уже усвоил, что она была привержена своим привычкам: всегда заказывала на завтрак одно и то же — латте с обезжиренным молоком и безглютеновый брауни навынос.

Оба раза они встречались взглядами и улыбались друг другу. Он знал, что нарушает собственные правила, позволяя ей увидеть его, но она была симпатичной девушкой, и ее глаза были похожи на глаза Одри. Волосы медового цвета зачесаны назад и стянуты в хвост длиной чуть ниже плеч. Она почти не носила макияж — только помаду и подводку для глаз. Кожа у нее была безупречной, и, к своему удивлению, он ощутил желание провести кончиками пальцев по ее щеке. Но сдерживался.

В третий раз увидев его, она заговорила.

— Вы преследуете меня? — спросила, обернувшись. В руках она сжимала стаканчик с кофе и бумажный пакет. Вопрос был скорее игривым, чем обвиняющим.

— Первые пару раз — нет, но сейчас — да, — ответил он, флиртуя с ней в ответ. — Не хотите присоединиться ко мне за завтраком?

— У меня скоро начинается смена, — сказала она, взглянув на часы. — Но вы можете проводить меня до работы, если хотите. — Это было скорее утверждение, чем приглашение.

— А кем вы работаете?

— Я медсестра, — сообщила она, но он уже это знал.