Последняя жизнь (СИ)

Из приемной они попадают в широкую и хорошо освещенную комнату с большим количеством диванчиков и альковов, наполовину скрытых полупрозрачными шторами, кофейных столиков с шампанским и небольшим бассейном, в котором резвится толстый инопланетник, похожий на жабу, в компании девицы с хвостом. Из одного алькова доносятся плотоядные причмокивания и иногда видно, как из-за занавесок попеременно высовываются то педипальпы, то хелицеры разумных пауков с Кратолакта. На диване под чем-то, отдаленно напоминающим фикус, милуются клювами две девицы с Вандраса, как очевидно определяет Джон. Вообще почти все диванчики и алькова заняты, а у небольшого бара, где омарочеловек с Сириуса-3 мешает для гостей коктейли, несколько девушек явно с восточных окраин внешнего мира обступили высокого незнакомца в белом полотняном костюме. Он что-то рассказывает им, жестикулируя, обнимая то одну, то другую, и девчонки просто млеют от его прикосновений. Отчего-то спина этого типа кажется Джону смутно знакомой. Он хмурится от неприятного чувства ускользающей истины и переводит взгляд на девушек около окна, еще не занятых кавалерами. Мюррей одобрительно толкает его локтем в ребро:

- Отличный выбор, Джонни, чур моя темненькая, - смеется он.

Джон рассматривает обеих оценивающим взглядом: одна хрупкая миниатюрная блондинка с фиолетовыми глазами в чем-то прозрачном и почти не скрывающем полагающихся ее полу прелестей, другая – высокая брюнетка с черными жгучими глазами и высокими скулами. Джон мотает головой:

- Моя – брюнетка, твоя – блондинка, - поправляет он друга.

Мюррей удивленно таращится на него:

- Тебе же всегда нравились блондинки!

- А теперь брюнетки, - упрямится Джон.

- Ну как скажешь, - Мюррей пожимает плечами и утягивает Джона к девицам.

Девушки тут же начинают призывно улыбаться и демонстрировать выдающиеся вперед части тела, показывая товар лицом. Рядом возникает мадам с кассовым аппаратом, и Мюррей включается в процесс оплаты услуг. Они с мадам долго спорят о каких-то дополнительных услугах и отсутствии извращений, но Джон не вмешивается, знакомясь с барышнями. Блондинку зовут Софи, а брюнетку Эрин, и обе они уже готовы посвятить все свое оплаченное время новым клиентам. По крайней мере, Эрин уже тянется губами к шее Джона, порываясь освободить его от одежды, а быстро ориентирующаяся в обстоятельствах Софи льнет к Мюррею. В итоге Мюррей вводит код, и оплата происходит согласно действующему курсу валют. Мадам долго копается в кармане своего необъятного платья и извлекает, наконец, на свет божий карту-ключ.

- Вот ваш номер, молодые люди, - сладко произносит она басом, - приятно порезвиться.

Мюррей уже сграбастывает карту-ключ, когда Джон интересуется:

- Что значит номер? Один на всех номер?

Мадам прожигает его неприятным взглядом:

- У нас наплыв посетителей, дорогой, если хочешь уединения, получи. Отличный номер с большой двуспальной кроватью, - она начинает раздражаться, - вы там отлично поместитесь вчетвером.

Джон пятится назад и отрицательно качает головой:

- Я с этим похотливым козлом, - тычет он пальцем в сторону друга, - в одной комнате ЭТИМ заниматься не буду.

Мюррей ржет:

- Да ладно, Ватсон, что ты, моей задницы не видел?

- Не видел и видеть не хочу, - рявкает Джон.

- Ну, тогда ждите, когда освободится номер, - сердится мадам, - свободных мест пока нет.

Мюррей победно подбрасывает карту-ключ и удаляется в сторону спальных помещений в обнимку с Софи, а Эрин на время теряет к Джону интерес (пока освободится номер с кроватью, она может подцепить себе менее привередливого клиента).

Джон остается в тоске и неприкаянности стоять у подоконника, чувствуя себя полным ослом. Желание получить правильную разрядку пропадает, уже и собственные руки кажутся вполне приемлемым способом удовлетворения некоторых потребностей. Джон тянется за бокалом шампанского, когда слышит над ухом смутно знакомый низкий голос:

- Отличный выбор, растешь. Предыдущая дама сердца не дотягивала до общепризнанных стандартов.

Джон вздрагивает и оборачивается, чтобы встретиться взглядом с прозрачными раскосыми глазами сфинкса. Так вот чья знакомая спина покоя Джону не давала. Гнев накрывает с головой:

- Сволочь! – возмущается он довольно громко, привлекая внимание посетителей борделя. – Неужели нельзя было хоть как-то дать знать, что живой. Я ведь переживал, волновался, гаденыш ты самодовольный, - Джон, совершенно естественно перешедший на ты, едва удерживается от желания дать заносчивому засранцу в нос.

Шерлок (сам настоял на подобном обращении в последнюю их встречу), обиженно поджав губы, хватает Джона под локоть и волочит к выходу.

- Ты что разорался, - шипит он в ухо Джону, - я тут инкогнито. Еще не хватало рассказать всем и каждому о том, кто я и откуда.