Последняя жизнь (СИ)

- Специально не форсируй, - наставляет Мюррей, - только в крайнем случае. Сам понимаешь, в ускоренном режиме кар станет плохо управляемым. Замедленная реакция, мы это проходили на своих полигонах. Только на безопасном участке, когда другого выхода не будет. Но мне кажется, ты и без этого пройдешь трассу лучше всех. Ребята с Кратолакта, конечно, хороши, но ты – лучший.

Джон усмехается:

- Я лучший. Будем надеяться.

- Больше веры в себя, - подбадривает Мюррей и начинает разглагольствовать на предмет преимущества управления двумя руками перед восемью лапами. – Кстати, четверо спортсменов не явились на старт, представляешь? – Мюррей возбужденно жестикулирует. – Надо же было так подставить своих… Их страны теперь дисквалифицируют на два года. Неявка на старт без уважительной причины – это указано в правилах. Кстати, - вспоминает он, - видел независимого. Пошли, еще посмотрим. Забавный тип. На что он надеется. Ты бы видел его кар… - болтая, Мюррей тянет Джона в толпу.

Они проталкиваются к старту, с интересом разглядывая соперников, когда видят чуть впереди кар под номером тридцать четыре. Это даже не кар, а нечто среднее между летающим мопедом и малогабаритным каром, и многие из спортсменов откровенно смеются над независимым, стоящим рядом со своей машиной. На миг Джону кажется, что все это какой-то дурной сон, но когда длинный тип в черном комбинезоне оборачивается и стаскивает шлем, подмигивая, Джон понимает, что это вовсе не сон, а действительно Шерлок собственной персоной. Джон лишь вздыхает, сокрушенно разводя руками, и топает назад к кару. В голове вихрем кружатся вопросы: что он задумал, зачем решил участвовать в гонках, а есть ли у него опыт, а что, если с ним что-нибудь случится и так далее. Джон плохо помнит позавчерашнее приключение, лишь смутно встречу в борделе, драку Шерлока с сектантами и то, как он нес его на плече, а потом приводил в себя холодным душем. Ужасно неловкие воспоминания. Джон расстроенно встряхивает головой, прогоняя их, но они настойчивыми мухами все жужжат и жужжат. Поэтому он прослушивает то, что говорят Мюррей и вернувшийся политрук, а на масс-старт выходит в каком-то раздрае, стараясь не смотреть на мелькающий где-то впереди черный кар. В последний раз проверив все системы машины, Джон закрывается изнутри, натягивает шлем и включает ручное управление. По сигналу на цифровом табло, кары участников гонок медленно поднимаются в воздух и зависают, согласно выигранным в жеребьевке позициям. В ожидании стартового сигнала, Джон опять чувствует в себе тот самый предвкушающий звон, дрожание внутренней струны, которая настраивает его на волну победы. Адреналин разгоняет кровь, а мысли в голове проясняются. План предстоящей гонки, созданный Джоном в голове после пробных заездов, вновь вспыхивает пунктиром, проходя трассу от старта до финиша, и уверенность наполняет Джона ровным теплом. Руки решительно опускаются на штурвал, педаль газа вибрирует под ногой, кар, словно прирученный мустанг, готов рвануть вперед. Джон не сводит взгляда с табло, ожидая заветной цифры.

- Десять… Девять… Восемь… - скандируют трибуны на космолингве, отсчитывая время до старта: - Три… Два… Один… Ноль. СТАРТ!