Последняя жизнь (СИ)

Под придирчивым и подозрительным взглядом начальства, Джон и Мюррей умываются, переодеваются в тренировочные комбинезоны и завтракают в столовой гостиницы яичницей с кефиром. Политрук отвратительно жизнерадостен, будто не пил сутки до этого. Вспомнив о долге перед империей, он строевым шагом ведет курсантов на полигон, до которого и по воздуху добраться дело не быстрое, где в пятом ангаре дожидается спортивный кар Джона, доработанный и усовершенствованный в академии как раз к гонкам. Некоторое время Джон с Мюрреем посвящают тому, что просто осматривают машину на предмет повреждений при перевозке, проверяют работоспособность элементов. Джон осмотром удовлетворен, а невыспавшийся Мюррей бухтит что-то о предателях, бросающих друзей на произвол девушек легкого поведения, и каких-то шестеренках, которые ему забыли положить в должном количестве. Джон упреки игнорирует в предвкушении завтрашней гонки. После осмотра машины лейтенант Осборн сообщает время, когда Джону можно будет проехаться по трассе, чтобы с ней ознакомиться, и объявляет часовой перерыв. Мюррей убегает за водой, политрук располагается в тенечке ангара зорко сторожить машину от посягательств конкурентов (есть у него такой бзик, что им обязательно попытаются устроить диверсию, как главным претендентам на медали), а Джон отправляется прогуляться по полигону, чтобы присмотреться к прочим участникам соревнований. На самом деле, полигон полон спортсменов из самых отдаленных уголков мира, и это радует. По ощущениям, времена пошли тревожные, не до спорта, а вон сколько желающих принять участие в гонках. У палатки судей Джон останавливается, чтобы прочитать список заявленных спортсменов, а также освежить в памяти правила. В списке его внимание привлекает фигурирующий не под флагом государства, независимый участник. Такого раньше не случалось. Джон просматривает правила до конца, чтобы убедиться, подобное не запрещено. Интересно будет посмотреть на этого типа, если верить списку, его номер тридцать четвертый. Сунув руки в карманы, Джон идет вдоль ангаров, бросая любопытные взгляды на модели каров и бригады участников, состоящие из пилотов и механиков. Большое впечатление на Джона производит кар омманов, такой же оранжевый, как и они сами, и даже чем-то на ящериц похожий (при воспоминании о вчерашнем бармене Джону становится стыдно), чувствуется, что машина сильная у парней с Вандраса, что-то кудахчущих над ней, а вот кар команды Мешеха не производит впечатления, а ведь они – чемпионы прошлого года. Возможно, секрет машины скрыт, или они специально вводят в заблуждение соперников – у каждого своя стратегия победы. Джон доходит почти до конца, чтобы убедиться, тридцать четвертый ангар закрыт. Так и не удовлетворив любопытства, Джон возвращается к своему пятому ангару, попутно останавливаясь поболтать с другими пилотами. В отличие от механиков и прочих сопровождающих лиц, сами пилоты относятся друг к другу довольно дружелюбно. Так у Джона завязывается интересная беседа о методах подготовки к гонкам с парнем с Якьячекья, и спор о преимуществах вертикальных прыжков над кручеными с пилотом Турраны. Кроме того, Джон встречает знакомого по юниорским гонкам, и они душевно вспоминают прошлое. Так что, когда он все же добирается до пятого ангара, злой как черт лейтенант Осборн сердито сообщает, что Джон едва не опоздал на свой собственный ознакомительный заезд по трассе. Еще чуть-чуть, и завтра бы пришлось либо лететь втемную, либо сниматься с соревнований. Джон, бормоча извинения и дурацкие оправдания, спешно натягивает шлем, залезая в кар. Мюррей помогает выкатить машину из ангара и довести до линии старта. Когда цифровое табло дает позволение приступить к полету, он показывает Джону большой палец, а затем сменяет его средним – скотина озабоченная, о чем Джон и сообщает Мюррею в микрофон, получая выговор от политрука. Набирая скорость, Джон наконец-то выезжает на трассу, включает регистратор, чтобы вечером еще раз в спокойной обстановке проанализировать ее.