Последняя жизнь (СИ)

Поначалу трасса кажется легкой: глубины ущелий достаточно прогнозируемые, а перепады между зубцами скал не резкие, но с очередным поворотом все значительно усложняется. Несмотря на голографические указатели, в пестрой схематичности скал легко затеряться и угодить в пропасть или врезаться в породу. Ситуация усугубляется наличием в скалах аномальных зон притяжения, которые разбросаны в хаотическом порядке и хоть и обозначены на картах, но до конца так и не выявлены. Трасса от этих зон свободна, но вот вне ее легкий скоростной кар может быть на большой скорости притянут в такую зону, и тогда участь его будет печальна. Джон проходит трассу трижды, отмечая в голове резкие повороты, перепады высоты и внезапно возникающие гребни скал, стараясь запомнить траекторию пути. Риск будоражит кровь и возбуждает. Наверное, отец прав, и Джон – адреналиновый наркоман, как и его прапрапрадед, подсевший на игру в гусарскую рулетку. Для прапрапрадеда это увлечение ничем хорошим не закончилось, отец подозревает, что для Джона, если он не одумается и не увлечется более традиционным для сирен хобби, например, пением, все обернется точно так же. Джон возвращается к своим в приподнятом настроении, отмечая бледность лейтенанта Осборна – переволновался, бедняга, если что случится, с него начальство три шкуры спустит. Порой Джон удивляется, как руководство академии вообще санкционирует подобный вид спорта, он даже в разрешительном имперском перечне фигурирует в разряде азартных и опасных. За обедом, который пришедший в себя политрук опять организует в столовой гостиницы, сервированным на его ужасный вкус винегретом, пюре с рыбой и томатным супом (Мюррей с Джоном переглядываются: лейтенант Осборн, судя по всему, пролетарского происхождения, из тех, кому дворянство пожаловано за особые заслуги перед отечеством, этим и объясняются столь незатейливые гастрономические предпочтения), речь как раз и заходит о лояльности академии к скоростным гонкам.

- Ничего тут странного нет, - объясняет политрук, - мы готовим первоклассных пилотов, способных сохранять присутствие духа даже в критических ситуациях. Наши тренажеры, если вы помните, и не такое моделируют, просто разница между тренажером и игрой в том, что здесь можно погибнуть по-настоящему. Каждый курсант должен испытать на себе, что такое риск не гипотетический, а реальный, чтобы потом, когда придется рисковать, не снесло голову от авантюрных идей. Наш полигон на Малой Сирене ничем не хуже этой трассы, просто там вы рискуете по долгу службы, а здесь – ради медали и престижа академии. Процент неудач и несчастных случаев запрограммирован, если что, хотя это не означает, что нужно терять бдительность и рисковать понапрасну. Если с вами, Ватсон, что-то случится, с меня три шкуры спустят.

- Джонни нас не подведет, - хлопает Мюррей друга по плечу, а Джон хмыкает – постарается не подвести, а это – разные вещи.

После обеда лейтенант Осборн командует сончас в обязательном порядке, и Мюррей, поворчав для приличия, засыпает почти сразу, а Джон еще ворочается и вздыхает, вспоминая трассу и слушая храп Мюррея под боком. В конце концов, и он засыпает, утомленный утренними приключениями.