Последняя жизнь (СИ)

Джон мрачно следит за тем, как карты летают над столом, стараясь не замечать насмешливого взгляда «всего лишь мистера». Игра начинается. Джон очень старается. В академии он считается неплохим игроком, но сегодня явно не его день. Не идут карты. Раздражают партнеры. Изнутри гложет мысль о том, что если проиграет, придется просить денег у отца, и уже вдвое больше, чем изначально задумывалось. Все это не способствует удаче, а напротив, отпугивает ее. На кону образуется довольно неплохая сумма денег, когда Канингем выбывает из игры, складывая карты. У Джона больше не остается наличности, да и карты в руках составляют не лучшую комбинацию, с такой бы даже не блефовать, сразу пасовать, но презрительный взгляд прозрачных глаз императорского гостя, словно бес, подталкивает к риску и безрассудству. Джон еще колеблется, когда мистер Шерлок Холмс произносит, снисходительно отсчитывая очередную ставку:

- Если ваша наличность подошла к концу, рекомендую пасовать, я в долг не играю. В крайнем случае, возьму… - он окидывает Джона цепким взглядом, словно производит бухгалтерский аудит его состояния по внешнему виду, - возьму вон тот перстень, - кивает на сапфировый перстень Джона, который тот носит на мизинце.

В замешательстве Джон смотрит на перстень, который безумно жалко отдавать в счет карточных долгов. Этот перстень – фамильная реликвия, доставшаяся от прапрапрабабки, ее обручальный перстень, который родители подарили Джону на совершеннолетие. Обручальный перстень, с историей. Но, возможно, в случае проигрыша, удастся договориться о выкупе. Деньги можно будет достать, если сдать парочку менее ценных для семьи безделушек ростовщику. Кажется, у Джереми Финчера были терпимые расценки… Джон почти уверен, что проиграет, но упрямство и какое-то дурацкое желание сделать наперекор этому заносчивому Шерлоку Холмсу подталкивают Джона к безумству, когда он стаскивает с мизинца перстень и бросает в кучу денег. У Канингема от жалости округляются глаза, но, слава богу, он находит в себе силы промолчать, когда по результатам вскрытых карт весь призовой фонд подгребает к себе ухмыляющийся Шерлок Холмс. Для человека, только сегодня услышавшего правила покера, он играет просто превосходно. Джон старается не подать виду, насколько он зол и разбит от свалившейся неудачи. Пока загадочный императорский гость подсчитывает выигрыш и прячет его по карманам, Джон топчется рядом.

- Вы что-то хотели? – не отрывая взгляда от денежных купюр, интересуется Шерлок Холмс.

Быстро убедившись, что Канингем, отошедший в буфет за вином, их не слышит, Джон, чуть запинаясь, как можно более независимым тоном произносит:

- Не соблаговолите ли назначить мне встречу, когда я мог бы выкупить этот перстень? Он дорог мне, семейная реликвия…

Шерлок Холмс берет перстень в руки и рассматривает, долго и внимательно, прежде чем ответить:

- Сожалею, но я его выиграл честно и не собираюсь продавать. Кроме того, вы в любом случае не успеете, завтра я покидаю вашу гостеприимную планету.

- Возможно, я смог бы собрать деньги за ночь… Назовите вашу сумму, - едва не скрипит зубами Джон.

- Сожалею, но нет, - и этот зарвавшийся выскочка преспокойно надевает фамильный перстень Ватсонов на свой безымянный палец, чуть отставляет руку от себя и, склонив голову к плечу, любуется: - Увы, но нет, перстень не продается.

- Прошу, господа, - Канингем появляется с шампанским вовремя, чтобы предотвратить готовые вырваться из разгневанного Джона оскорбления, - кажется, нам пора. Прибыл император.

Джон берет себя в руки, отступает на шаг, молча кланяется и уходит, ощущая непривычную пустоту на мизинце. Чертов жулик, наверняка этот тип шельмовал в карты, слишком уж ему везло.