Последняя зима

Маханову и Силкину тоже пришлось служить в РОА. Но какая глубокая пропасть отделяет их помыслы и поступки от мерзких расчетов Черкасского, с кем выгодней быть. Маханов и Силкин оказались в РОА, чтобы сохранить свою жизнь не для себя, а для Родины, для борьбы с врагом. Они это доказали, бежав к партизанам при первой же возможности. Но и вынужденную, преследующую совершенно определенную цель свою службу у власовцев они считали тяжелым преступлением и ценой собственной крови старались смыть это пятно. А Черкасский - убежденный изменник, мерзкий холуй гитлеровцев, циничный торгаш своим телом и душой. Такому негодяю, конечно, выгодней и дальше оставаться в стане врага, что бы ни показывала "кривая". От советских людей таким нечего ждать, кроме позорной смерти.

- Подготовьте шифровку о Черкасском для Генштаба, - сказал я Дроздову. - И еще одну туда же! В нее включите данные о гарнизоне Бреста и загрузке дорог... Как быть дальше с власовским полком, еще посмотрим.

Примерно через неделю после возвращения разведчиков на заставу у Любешова явились три новых перебежчика, те самые солдаты из взвода Маханова, которым отправлялась записка. Они рассказали, что дезертировать из полка к партизанам готовятся еще несколько групп, хотя побеги сопряжены с огромными трудностями.

Как облегчить эти трудности? Не связаться ли нам теперь с командирами рот, батальонов? Не попытаться ли выманить часть полка из Бреста ложной атакой на какой-нибудь пригородный пункт? Были разные предложения.

И вдруг во всей этой истории произошел неожиданный поворот. По агентурной цепочке пришла весть, что стоявший в Бресте полк власовцев расформирован, солдаты его отправлены обратно в концлагеря, а на охрану железнодорожного узла поставлены немцы.

Радоваться нам или огорчаться? Мы радовались. Прежде всего подтвердилось, что власовское войско набирается в принудительном порядке, что среди солдат идет брожение, что очень многие из них не хотят воевать против Родины. Не менее отрадно и другое. На охрану Брестского узла брошен немецкий полк. Значит, он отвлечен от непосредственных боевых действий против Красной Армии, значит, на каком-то участке фронта вражеская оборона станет слабее.

Путь Федора Силкина и Негнемата Маханова в ряды партизан оказался необычным, особенно тяжким, но не поколебал их мужества. Смело, доблестно, не щадя себя, сражались они с врагом и здесь, в лесах на Волыни...

- Что с Махановым? Вернется ли в строй? - спросил я Дроздова после боя за Несухоеже.

- Ранен навылет в плечо. Вернется обязательно. Он еще повоюет!

И я мысленно пожелал Негнемату Маханову успешно довоевать до часа полной нашей победы и встретиться после войны с белорусской девушкой Катей.

АРМИЯ РЯДОМ

Зима кончилась. В лесу снег лежал еще плотным, лишь кое-где осевшим полуметровым слоем, но проезжие дороги давно раскисли. Под половицами землянки командира 5-го батальона плескалась вода. Столик, за которым сидел комбат, украшала консервная банка с пучком вербы. Каждая почка покрыта серой пушистой шкуркой и до того набухла, что готова вот-вот лопнуть.

- А хорошо на Украине эти почки называют: "котики"! Верно, на котят похожи... И веселые такие! - сказал Николаю Михайловичу комиссар Караваев.

- Вообще весна - дело веселое, - отозвался Николенко. - Вот, скажем, "жаворонков" в первый день весны мать напечет... Попадется тебе с монетой - радости-то сколько!

- Да-а... Только, пожалуй, нынче у матерей муки на "жаворонки" не найдется. Гривенники в картошке будут запекать.

- Хоть и в картошке! Тут принцип важен - кто вытянет счастье...

В дверь землянки постучали. Николенко крикнул: "Давай смелей!" - и на пороге появился командир взвода разведки Яков Пугачев.

- Гости к нам, - сообщил он, широко улыбаясь. - Ну, не гости, так я их все равно хоть ненамного погостить завернул... Разведчики из Красной Армии.

- Молодец, Пугачев! - одобрил комиссар.

- Так где же они? - спросил, вскинув брови, Николенко.

- Наши бойцы перехватили. Прямо стеной вокруг встали и не пускают... Разговоры там разные, совместный перекур.

- Выходит, не молодец ты, Пугачев, а обыкновенная шляпа, - сказал комбат, поднимаясь. - Пошли, комиссар, выручать Красную Армию!

Вернулись они в землянку вместе с четырьмя армейцами в маскировочных халатах. У каждого - автомат последнего выпуска, не дисковый, а с "рожком". Разведчики - двое рядовых и два сержанта - оказались молодыми, но успевшими пройти хорошую фронтовую школу парнями. Начались расспросы, обычные при первом знакомстве. Выяснилось, что дивизия, из которой посланы разведчики, воевала на Уборти, на Горыни и в других отлично известных партизанских местах. Сейчас она стоит совсем близко: на левом берегу Стыри.

Рядом с букетиком распушившейся вербы мгновенно появилось все необходимое для ужина, включая и бутылку прозрачной жидкости. Принесли и баян. Выпили, закусили, сплясали...

- Ну, спасибо, товарищи дорогие, а теперь нам пора! - сказал сержант, возглавлявший группу.

- Что значит - пора? - прикинулся непонимающим Николай Михайлович.

- У нас разведывательное задание...