Последняя звезда

– Почему же я так завидую тебе, старый друг? – Кеос склонился и зашептал коню на ухо. Верный любил, когда его гладят по ушам, или чистят их, или легонько дуют в них, это его успокаивало. Поняв, что хозяин его ласкает, Верный благодарно кивнул и прикрыл глаза ещё больше, расслабленно плетясь по дороге вслед идущим впереди людям и всадникам. – Почему же я так хочу научиться не думать, бодрствуя, не падая спать, не засыпая идти, куда повелевает хозяин. Ведь тебе всё равно, лишь бы была кормёжка, уход и еще – кобылица, та серая, в яблоках, которую ты так любишь! Тебе ведь даже всё равно, кому ты служишь: вот я давал тебя Ясону, помнишь – и ты служил ему, правда, конечно, тосковал, но всё же служил. Впрочем, чем я лучше тебя…

– Чем я лучше тебя» – шептал Кеос. Я сплю на ходу, так же как и ты, я вот уже месяц нахожусь в каком-то мороке¹⁰⁰, в каком то тумане. Я и не сплю, но я и не бодрствую. Да, вот правда ещё голова болит… В сущности, я такая же лошадь, как и ты, только у меня есть ум, способный думать о том, что ему прикажут и руки, способные убивать, того, кого прикажут. И я так же служу своему господину. Как распоследний раб. Он так же меня кормит, платит жалованье, иногда одаривает подарками. Может даже подарить бабу, как в тот раз, когда грабили Экбатаны. Царь отдал город в наши руки, и мы грабили и насиловали. До сих пор помню глаза той бедной девушки-горожанки. И помню то своё скотское, тупое, озверевшее состояние, за которое себя ненавижу. Наверное, ты так же тупеешь от работы, мой верный конь!

Верный заржал.

– Да-да, – продолжал разговор Кеос, – и я тоже подаю голос, я тоже отвечаю Александру. Царь тоже может поговорить со мной, как вчера. Так вот, запросто взять и поговорить со своим вестовым. Но боюсь, чего бы я не сказал в ответ, толку будет не больше чем от твоего ржания, – окружающие воспримут мои слова как ржание верного царского коня жеребца.

Кеос с сарказмом рассмеялся. Воины стали испуганно оглядываться в его сторону. Недавно спятил один боец из третьего полка, тот долго смеялся перед этим. Говорят, спятил от тоски к Родине. А поскольку воины народ суеверный, теперь ко всякого рода беспричинному смеху они относились настороженно.

Но Кеос приветливо махнул им рукой, и они отвернулись, успокоившись.

«Надо всё-таки поговорить с Александром начистоту, – решил Кеос, – это великий царь, он поймёт. К нему запросто может прийти любой воин, и поговорить о чём угодно, если это будет дело. Он ненавидит подхалимов, но ценит людей смелых и преданных делу. Он ещё ни разу не отверг ни одного воина, если у того были дельные предложения. А уж мне он и подавно не откажет, я ведь не самый последний воин в его войске. Меня он послушает, потому что я буду говорить начистоту. Я расскажу ему, как у нас дела обстоят изнутри. Что ни один человек, ни один воин не рассчитан на такие походы. Что сейчас все, конечно, храбрятся и боятся, тебе царь, перечить. Что нужно отдохнуть, пересидеть зиму, пересидеть в Персии как минимум год, пока у людей восстановятся силы. А лучше – вернуться в Грецию, отпустить часть ветеранов, набрать новое войско, обучить его и двинуться на Индию новым походом. Я скажу ему, я обязательно скажу! Надо только набраться смелости, ведь с царём нельзя разговаривать в духе поражения… А я и не буду про поражение, я буду про победу, про отсроченную победу, который царь выиграет не сходу, а благодаря правильной стратегии… Хотя, что там у него, стратегов мало что ли…»

Раздумывая таким образом, Кеос не заметил, как оказался в головах колонны рядом с царской черной гвардией. Из задумчивости его вывел окрик начальника охраны:

– Это что ли ты, Кеос, сын кузнеца Радия?

– Он самый!

– У тебя донесение?

– Никак нет.

– Тогда скачи вперёд, если у тебя какое дело впереди или скачи назад к своим людям, а здесь место царя Александра. Мы охраняем его покой.

– Правильно, я к нему и еду.

– Так что за дело?

– Я по личному делу. Обсудить наш поход.

– Тогда обратись к начальнику кавалерии, ведь ты служишь у него!

– Я приехал не как воин, но как свободный и равный гражданин Пеллы. По закону, я могу обратиться к царю.

– Парень, ты спятил! Сейчас война, и мы не на городском совете!

– А, это ты, Кеос! – Царь показался из своей кибитки и приветливо разглядывал его, – я тебя помню, как же! Это ведь твои кавалеристы разогнали персов по всему лесу в битве при Гранике? Помню тебя! Захотелось пообщаться по делу? Молодец, что приехал ко мне без всяких проволочек! Однако что-то я засиделся, не размяться ли нам? Заодно и поговорим! Зинобиос, коня!

Мгновенно возник царский конюх, под уздцы он вёл прекрасного вороного коня. Александр перемахнул через борт своей походной кибитки, размерами напоминавшей дом, и мгновенно оказавшись на коне, рванул с места. Охрана как по команде, рванулась вслед за царём.