Последние 18 секунд

В ресторане всегда царил полумрак, горели свечи. Из кухни доносился аромат кипящих креветок. Звучали приглушенные голоса. Начало мая, а в баре уже полно народу. Большинство – туристы, открывающие летний сезон, но там находился и недавно разведенный Бен Кинг, владелец стриптиз-клубов. Рядом с ним сидел Ян Винкельман, служащий банка, причем не один. О'Шонесси удивилась, но вот мелькнула белозубая улыбка Кларка Гамильтона, и она поняла, что через минуту-другую ее тоже будут рассматривать как под микроскопом.

Кларк стоял за ее стулом, когда она садилась.

– Каким пойлом травимся? Я всегда думал, что ты ромовая женщина.

– Нет, мне «Маргариту».

Кларк откровенно любовался ею. Белокурые с рыжеватым отливом волосы свободно спадали на плечи, на тонко очерченном подбородке ямочка, на губах поблескивающая помада.

– Ну как, готовы выпить? – спросил из-за стойки бара Киссок.

– Всегда готовы! – шутливо отозвалась О'Шонесси.

– Как Гас? – посерьезнел Киссок.

Она удивленно посмотрела на мужчин.

– Славная пара, таких людей я не встречал. Не могу поверить, что это правда.

– Постойте-постойте, о каком Гасе вы говорите? – Единственный Гас, которого она знала, был Гас Мейерс, ведавший химической лабораторией при их управлении, которого она видела два часа назад.

– Ну вот, дернул меня черт за язык. – Киссок оперся руками о крышку бара, потом налил в бокал текилы. – Это насчет Агнессы. Рак желудка у нее. Доктора считают, не выживет.

– Не может быть! – озадаченно произнесла Келли.

– Я такой женщины никогда не видел. Может, еще поправится.

О'Шонесси знала, что несколько месяцев назад, в праздники, у Агнессы начались колики в животе, и он возил ее в больницу, думал, что язва. Агнесса к тому же нервничала из-за скоропостижного развода младшей дочери и ее переезда к родителям и из-за того, что ей пришлось поместить отца в пансион для стариков. Гас тогда первый и единственный раз говорил о своих бедах.

– Будем надеяться, что у них все обойдется, – сказала она Кларку.

В руках у вернувшегося Киссока был смеситель. Он налил «Маргариту» Келли, а потом поставил бутылку пива Кларку. Через заднюю дверь вошли двое посетителей, и он поспешил им навстречу.

О'Шонесси обвела взглядом зал, к счастью, знакомых лиц не было.

– Изучим меню или сразу закажем креветки? – спросил Кларк.

Ей нравились его руки: тонкие пальцы, аккуратно подстриженные ногти. Помимо «Ролекса», других украшений на нем не было.

– Начнем с креветок.

– Знаешь, меня немного удивило, что ты согласилась выйти сегодня из дома.

– А я удивилась, что ты позвонил мне. – Келли подняла свой бокал и сделала несколько глотков.

Он посмотрел на ее руку. На безымянном пальце по-прежнему было обручальное кольцо.

– Вы же расстались, правда? – тихо произнес он.

Она кивнула.

– Надеюсь, ты не допустила ошибку?

– Я же здесь. – Келли похлопала Кларка по руке. – Не волнуйся, все в порядке.

Бен и Ян терли лотерейные билеты и пили какую-то прозрачную жидкость. Ян поймал ее взгляд, и она подумала, что у него заговорщический вид.

– Я еще не привыкла к этому! – вырвалось у нее. – Не привыкла к разводу. Ты ведь знаешь наш Уайлдвуд. О тебе сразу начинают сплетничать. Но я даже не уверена, что у нас с Тимом все закончено. Нам еще надо о многом подумать и многое решить.

Главное, о чем им предстояло подумать, – это, конечно, Регина и Марсия. Каждый раз, приезжая после недельной побывки у отца, они спрашивали мать, когда же возвратится домой папа. Сначала О'Шонесси полагала, что девочек подговаривает Тим, но чем дольше об этом размышляла, тем больше убеждалась, что они действительно этого хотят. Мама и папа должны устроить так, чтобы всем было хорошо.

Келли потянулась к своей сумочке и достала упаковку «Никорет».

– Никак не отделаюсь от дурной привычки, – вздохнула она, кидая жвачку в рот.

– Не знал, что ты курила.

– Начала, когда сдавала на сержанта. Глупо, конечно, но это помогало мне расслабиться. Затем только на работе курила и когда выбирались с Тимом в ресторан, то есть почти никогда. – О'Шонесси выглядела смущенной. – Мы много времени уделяли девочкам.

С каждой минутой посетители ресторана становились веселее. Энди Уильямс запел «Реку под луной», песню, от которой Келли с тех пор, как умерла мама, хотелось плакать. Последнее время причин для слез появилось еще больше, а где-то она читала, что если у человека глаза на мокром месте, значит, он впал в депрессию.

– А ты не был женат? И детей нет?

– Однажды чуть не женился, но в последнюю минуту сбежал, – улыбнулся он. – Вернее, она сбежала.

Кларк нравился Келли еще и потому, что он не занят лишь самим собой, как часто водится у юристов и служащих органов правопорядка.

– Знаешь, я впервые в ресторане с тех пор, как разошлась с Тимом, – заметила Келли.

– Я не удивлен. Вижу, как ты нервничаешь.

– Сегодняшняя наша встреча не похожа на любовное свидание, она какая-то странная. Не принимай это на свой счет. Все дело во мне.