Последние 18 секунд

Принесли креветки. Они ели, и Кларк рассказывал о парусном путешествии в Мэриленде. У них добрая традиция отмечать дни выпуска общим сбором бывших однокурсников юридического факультета. Они снимают в Балтиморе большую яхту и плывут до Сент-Майкла на другом берегу Чесапика.

Они говорили о погоде и о том, какими были в детстве. О деле, которое вел сейчас Кларк. О похищении Энн Карлино и о бывшем капитане полиции, который упал с лестницы и сломал шею за пять дней до того, как его дочь в Филадельфии застрелили в магазине дамской одежды.

Келли заказала вторую порцию «Маргариты» и подумала, что ей хорошо с Кларком. Образованный, обходительный, общительный. И собой недурен, очень даже недурен… Чего же в нем не хватает?

– Что, если мы заглянем к Траперу и выпьем на посошок? Там словно новых сил набираешься.

– В танцзал нам, старикам? – засмеялась О'Шонесси. – Нас туда просто не пустят.

– Да ладно тебе! Ты же не станешь уверять меня, что не умеешь танцевать. И потом, это рядом. – Он взял ее за руку. Неужели Кларк всерьез предлагает пойти на танцульки? – Давай заглянем для забавы. – Он улыбнулся пожилой паре, шедшей к двери.

Келли подумала о Тиме. Хотелось, чтобы ее почаще брали за руку.

* * *

Ветер гнул верхушки деревьев. В свете уличных фонарей Келли подъехала к дому и вошла через незапертую кухонную дверь. Наступила полночь, она устала, но знала, что слишком взвинчена и не уснет. Достав из холодильника бутылку минеральной воды, Келли уселась в кресло-качалку и стала смотреть, как за окном сквозь дождь посверкивают молнии.

Она откинула голову, закрыла глаза, вспомнила, как они поцеловались.

От Трапера они вышли держась за руки. А это неплохо – потанцевать. Тим – самый лучший на свете муж и отец, но он ни разу не водил ее на танцы. Ни разу.

Было уже поздно, когда они вернулись. Ресторан закрылся, свет был погашен, посетители разошлись по домам. Келли надеялась, что никто не обратил внимания на ее автомобиль, стоящий у входа. И тут на нее накатила бесшабашная удаль, какую она испытывала только в молодости.

Потом она сидела в машине Кларка в тепле, в темноте, в полной тишине, если б не шорох дворников, смывающих со стекла капельки дождя.

– Спасибо за прекрасный вечер, – произнес он.

«А он недурен, очень даже недурен», – снова подумала Келли.

– Тебе тоже спасибо. Отлично провели время.

Она подвинулась к дверце, но Кларк взял Келли за руку, притянул к себе и поцеловал в губы.

Она не целиком поддалась ему, но и не отодвинулась. Поцелуй был долгий и сладкий. От Кларка хорошо пахло, и прикосновения его были приятны. Да, черт возьми, ей было приятно, что он трогает ее. Затем он отпустил Келли и прислонился лбом к ее лбу.

– Могу я надеяться, что мы снова увидимся?

Келли нащупала замок на дверце, открыла ее.

– Да! – сказала она, выходя из машины под дождь.

* * *

Сайкс сидел в кабине своего грузовика на общественной стоянке в начале Кресс-стрит в нескольких кварталах от эстакады. Наступил субботний вечер, но стоянка была почти пуста. Еще месяц, и пляжи и эстакада наполнятся людьми. По всему берегу понесется музыка с колеса обозрения, с качелей и пиратского корабля.

На ветровике оседал влажный туман с океана. Оттуда несло запахом рыбы. Поодаль уходил в море пирс Стрейер.

Здесь Сайкс провел свою юность. Встретил Сьюзен Марки.

Сайкс был в зеленой робе с нашивкой на нагрудном кармане – «Уайлдвуд». Грубые зеленые штаны и сапоги, замызганные грязью и кровью.

Работу в родном городе ему предоставила администрация Нью-Джерси – водить мусорную машину от управления общественных работ. Доктора говорили, что он протянет года полтора, если будет принимать специальные таблетки и являться на внутривенные вливания. Но боль в шее усиливалась, и настанет день, когда он не сможет передвигаться самостоятельно. Тогда власти поместят Сайкса в инвалидный дом, где ему обеспечат уход. Сайкс не имел ни малейшего желания попасть туда.

Работа, которую ему предоставили, была плохой. Ее считали самой нижней ступенью в санитарной службе города. Народ, занятый в ней, называл его машину «мясным фургоном». В его обязанности, помимо прочего, входило подбирать дохлых собак, кошек и всякую животину и свозить их в городской мусоросжигатель. Даже парни, помогающие шоферам менять заполненные мусорные баки на пустые, зарабатывали больше его. Но Сайкс трудился не ради денег, а для того, чтобы властям не вздумалось покопаться в его прошлом.

У его работы был свой плюс: он занимался ею в одиночку, а значит, делал что хотел. Сайкс, естественно, должен был отвечать на вызовы по рации своего босса или дежурного полицейского, если требовалось увезти какую-нибудь дохлятину с улицы или автомагистрали. В остальное время просто колесил по городу.

Работал Сайкс в третью смену, когда в управлении дежурил один и тот же мужчина, который все восемь часов торчал перед экраном компьютера.

Никто ни разу не проверял, как ему работается. Никто не спросил, чем он занимается. Сайкс был как человек-невидимка на Атлантик-авеню.