Читаем Последние дни полностью

— Этим летом я занялся опытами. По сути, спиритизм — вещь научная. Ну вот, и летом я занялся опытами. Мне показалось, что я могу быть медиумом. Хорошим медиумом. Мне показалось, что я создан, чтобы общаться с умершими. И знаешь, несколько контактов у меня уже было. Рассказываю тебе, потому что ты мой друг. Представляешь, как смеялись бы остальные, эти недоумки, если бы узнали.

— Да. Еще бы.

— Несколько контактов у меня уже было. Но это ни о чем не говорит. Я общался с Виктором Гюго и Толстым. Но это ни о чем не говорит.

— С Виктором Гюго и Толстым?

— Да. Но это ни о чем не говорит. Вообще, знаешь, чего я хочу? Знаешь, с кем я хочу пообщаться?

— С кем? С Жанной д’Арк?

— Дурак. С моим отцом.

— Ах, с отцом…

Тюкден подумал, что его сейчас вырвет — настолько ему было не по себе. И это его лучший друг! Наверное, он изменился; они оба изменились. От этих рассказов тошнота выворачивала Тюкдена наизнанку.

— Мне хотелось бы пообщаться с отцом, — продолжал Ублен. — Отец умер, но мне нужно с ним поговорить. Нам обоим нужно поговорить. Помнишь, однажды мы с Мюро и Понсеком пошли на прибрежные скалы? Это была очередная идея Мюро. Мой отец болел, помнишь? Я тебе говорил. Но я не знал, что это настолько серьезно. Когда мы вернулись, было очень поздно. Помнишь? Мы понимали, что родители будут нас ругать. Ты еще трясся. Все думал, как тебя встретит твой папаша. А когда я вернулся, мой отец был мертв.

Тюкден сказал «м-м-м» и втянул в себя пену, которая таяла на дне кружки. «Вот ведь зануда,» — думал он, чтобы преодолеть дурноту, и снова сказал «м-м-м».

— Ты ничего не понял, — сказал Ублен.

— Понял, понял.

— Нет.

— Вы звали? — спросил официант.

— Нет, — сказал Ублен.

— Я возьму еще кружку, — сказал Тюкден. — А ты больше ничего не будешь?

— Нет, спасибо.

Официант удалился.

— Тюкден, ты хоть понимаешь, о чем я?

— Да, старик, конечно.

— Тебе это понятно? Я хотел бы поговорить с отцом. Это так просто. Почему вдруг мне это не удастся? Правда, знаешь, кажется, я медиум. То есть, могу им оказаться.

Официант принес пиво. В этот момент вошли Роэль и Вюльмар. Не прошло и четверти часа, как они встретились, и Роэлю только-только удалось преодолеть то расстояние, на котором Вюльмар от него держался.

Вюльмар подсел за столик к двум философам с подчеркнутой неприязнью. Роэль приберег это чувство только для Ублена.

— Ну вот, начинаем новый учебный год, — сказал он со смехом. — Что, результаты не слишком блестящие? А мне начхать на результаты. Баллом больше, баллом меньше…

Он говорил это без всякой цели, просто бахвалился перед Вюльмаром.

— Вы учитесь на медицинском? — спросил у Вюльмара Тюкден.

— Бросил. Один врач в семье — это уже перебор.

Он имел в виду своего отца, знаменитого профессора.

— Я хочу сказать, что сейчас изучаю право, — продолжил он, — по мне, так этого достаточно. Вы по-прежнему на фило(софии)? Тычетесь носом в книги? А я отправляю книги в ведро. Что библиотечная крыса, что больничная — не хочу быть ни тем, ни другим.

Роэль был в восторге от Вюльмара. Он взял книгу, которую Тюкден положил на стол. Это был «Феонас»[50].

— Интересуетесь томизмом?

— Да, но не только.

— Это ж надо — жить ради идей!

— Они так будоражат, — сказал Тюкден.

— А я никогда не воспринимал идеи всерьез, — сообщил Роэль.

Тюкден взглянул на него с возмущением. Роэль, фанфаронствуя, залпом выпил все пиво. Винсен все же спросил, какой у него адрес.

— 81 по улице Монж.

— Как тебя туда занесло? — презрительно фыркнул Вюльмар. — Вот я живу в Ля Вилетт.

— В Ля Вилетт?

— Квартал — супер. Там многие не дураки помахаться! Приходите — убедитесь.

— Вы что, правда живете в Ля Вилетт? — спросил Роэль.

— Квартал — супер, — повторил Вюльмар. — Каждый вечер кого-нибудь бутузят. Вот вчера видел, как сцепились два хмыря. Это было что-то. В конце концов один из них всадил два пальца в моргала другому. От души всадил. Тот перестал видеть. А первый уложил его, двинув ботинком в живот. Тут объявились легавые, и он смылся. Короче, квартал — супер.

— Да уж, — с восторгом согласился Роэль.

Ублен поднялся.

— Я пошел, — сказал он.

Остальные не стали его удерживать. Тюкден рассеянно пожал Ублену руку.

— Если бы ваш приятель прошелся с такими волосьями по набережной Вальми, — заметил Вюльмар, — наверняка какие-нибудь шутники опрокинули бы его в канал.

— Он ходит, как ему нравится, — сказал Тюкден.

— Он ходит, как ему нравится. Вы тоже: взяли — завились.

— Естественно, — сказал Тюкден.

— Достало меня это бистро, — заявил Вюльмар. — Да и вообще, мне пора. У меня встреча в баре «Шатам».

Он встал, бросил на стол сложенную в шестнадцать раз стофранковую бумажку и двинулся прочь.

— Ну, он дает, — сказал Роэль.

Тюкден так не считал.

<p>XII</p>

Мадам Дютийель гадала на картах. В дверь постучали. Она сказала: «Войдите». Это был он.

— Ну что, не понравилась тебе малютка?

— Не то чтобы не понравилась. Поначалу все складывалось недурно, но потом пошло из рук вон плохо. Всё время казалось, будто ей со мной скучно. Мне бы надо малышку неглупую, с воображением. А твоя белошвейка ничего не могла сделать сама. В общем…

Он вздохнул. И добавил:

Перейти на страницу:

Все книги серии Новая французская линия

Торговец тюльпанами
Торговец тюльпанами

«Торговец тюльпанами» ведет нас в Голландию XVII века. Страна во власти странного помешательства — страсти к тюльпанам. Редкие сорта продаются по неслыханным ценам: одна луковица Semper Augustus — легендарного тюльпана несравненной красоты — приравнивается по стоимости чуть ли не к дворцу. На рынке огромные состояния создаются и тают за считанные часы. Пристально исследуя человеческие страсти, Оливье Блейс на историческом материале тонко выписывает механизм, лежащий в основе современных финансовых пирамид.Оливье Блейс, известный французский писатель, родился в 1970 году. Его книги отмечены престижными наградами, среди которых премия Французской Академии, и переведены на пятнадцать языков, в том числе португальский, корейский и китайский. Почитатели исторической прозы сравнивают романы Блейса с лучшими работами Артуро Переса-Реверте («Фламандская доска») и Трейси Шевалье («Девушка с жемчужной сережкой»).

Оливье Блейс

Проза / Историческая проза
Врата ада
Врата ада

Потеря ребенка — что может быть ужаснее для отца и матери и что безнадежнее? Против этой безнадежности восстает герой нового романа Лорана Годе, создавшего современную вариацию на вечную тему: сошествие в ад. Теперь Орфей носит имя Маттео: он таксист в Неаполе, его шестилетний сын погибает от случайной пули во время мафиозной разборки, его жена теряет разум. Чтобы спасти их, нужно померяться силами с самой смертью: Маттео отправляется в ее царство. Картины неаполитанского дна сменяются картинами преисподней, в которых узнаются и дантовский лес самоубийц, и Ахерон, и железный город демонов. Чтобы вывести сына из царства теней и спасти его мать из ада безумия, отец пойдет до конца. Пронзительный рассказ об отчаянии и гневе, о любви, побеждающей смерть, рассказ, в котором сплелись воедино миф и бытовая достоверность, эзотерика и психология.Лоран Годе (р. 1972), французский романист и драматург, автор книг «Крики» (2001), «Смерть короля Тсонгора» (2002, рус. пер. 2006), «Солнце клана Скорта» (2004, Гонкуровская премия, рус. пер. 2006), «Эльдорадо» (2006). «Врата ада» — его пятый роман.[collapse]В который раз Годе дарит нам увлекательный и блестяще написанный роман, который заставляет задуматься над вопросами, волнующими всех и каждого.«Магазин Кюльтюр»Новый роман Годе, вдохновляемый орфической мифологией, повествует о невозможности смириться со смертью, о муках скорби и о возмездии.«Экспресс»«Врата ада» — фантастический роман, но с персонажами из плоти и крови. Именно в них сила этой необыкновенной книги.«Фигаро»Роман сильный и мрачный, как осужденная на вечные муки душа. Читатель просто обречен на то, чтобы принять его в свое сердце.«Либерасьон»[/collapsed]

Лоран Годе

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Плотина против Тихого океана
Плотина против Тихого океана

Маргерит Дюрас (1914–1996) — одна из самых именитых французских писательниц XX века, лауреат Гонкуровской премии. На ее счету около двух десятков романов и повестей и примерно столько же театральных пьес и фильмов, многие из которых поставлены ею самой. Ей принадлежит сценарий ставшего классикой фильма А. Рене «Хиросима, любовь моя» (1959). Роман «Плотина против Тихого океана» — ее первый громкий литературный успех. По роману снят фильм Рене Клеманом (1958); в новой экранизации (2008, Франция, Бельгия, Камбоджа) главную роль сыграла Изабель Юппер.Роман в большой степени автобиографичен и навеян воспоминаниями о детстве. Главные герои — семья французских переселенцев в Индокитае, мать и двое детей. Сюзанне семнадцать, Жозефу двадцать. Они красивы, полны жизни, но вынуждены жить в деревне, в крайней нужде, с матерью, помешанной на идее построить плотину, чтобы защитить свои посевы от затопляющего их каждый год океана. Плотина построена, но океан все же оказывается сильнее. Дюрас любит своих героев и умеет заразить этой любовью читателей. Все члены этого семейства далеко не ангелы, но в жестоком к ним мире они сохраняют способность смеяться, радоваться, надеяться и любить.

Маргерит Дюрас

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Люди августа
Люди августа

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок – втайне написанную бабушкой историю семьи.Эта история дважды поразит его. В первый раз – когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз – когда поймет, что рассказано – не все, что мемуары – лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, «вычеркнутый» из текста.Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной.Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

Сергей Сергеевич Лебедев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза