Последние дни Амвелеха (СИ)

Один из паукообразных вирт-роботов, копошащийся в стене, оторвался от своих дел и, быстро перебирая лапками, двинулся к Руфи. Ни один из вирт-гоплитов не обратил внимания, это была штатная ситуация. Забравшись на ладонь молодой женщины, «паук» с помощью удлинившихся лапок-щупалец подсоединился к ее вирт-шлему, получая новую информацию и передавая её остальным паукообразным ИИ. Картинка вирт-коридора дрогнула, словно от перегрузки, и нормализовалась, став чуть чётче, чем прежде. Руфь переключилась на другой прокси-сервер, и вирт-реальность изменилась: маленькие дроны, бросив свои обязанности, проворно забирались по стенам и ногам ничего не подозревающих вирт-полицейских и запускали свои щупальца им в шлем и в голову. Руфь отдала новый приказ «пауку», сидящему у нее на ладони. Ещё несколько полицейских вирт-роботов поползли к защитному полю дверей Агоры, один за другим исчезая в его полыхающих разрядах. Когда скрылся последний дрон, Руфь почувствовала вызов из командного центра.

Скинув с себя «паука», она ответила:

— Слушаю, эгемон.

— Зафиксированы попытки проникновения во Внутреннюю Сеть, — Террах был обеспокоен.

— Секунду назад исчезли некоторые «пауки», эгемон, — невозмутимо отрапортовала Руфь, — других нарушений не зафиксировано. Разрешите проверить главный зал?

Террах колебался.

— Не доверяете своему стратегу, эгемон? — не удержалась Руфь от колкости, но как ни странно, это помогло Терраху решиться.

— Хорошо, даю тебе доступ на пять минут. Я вышлю вам в помощь людей и дронов. Жду твой отчет, стратег.

— Принято, эгемон.

Он отключился. Руфь ощутила приятное покалывание во всем теле — линотаракс в вирт-реальности изменил оттенок, что означало, что доступ дан. Пришел код к физической двери. Не теряя ни секунды, она двинулась к входу в зал собраний, попутно выходя на шифрованный канал связи. Позже Террах сможет восстановить подлинную картину и сполна оценить изощренность её предательства, но сейчас он получал только те сигналы, что передавали ему «пауки», подключенные к вирт-шлемам её подчиненных.

Перед сияющим полем Руфь остановилась.

— Исмэл, у вас есть четыре с половиной минуты, — сказала она, позволяя лидеру вирт-терористов считать новую информацию с линотаракса. — Террах уже на подходе.

— Мы идем за тобой, Руфь. За нами будущее.

— Будущее за нами, — отозвалась она и шагнула в сияющее поле.

Агора, место собраний Совета старейшин, представляла собой амфитеатр, рассчитанный на более чем пятьдесят тысяч мест — и это только для привилегированного населения Амвелеха. Для остальных имелись в наличии голографические приемники и, наконец, виртуальный двойник зала, где при визуально том же размере могло вместиться абсолютно всё население города. В этом огромном, величественном зале, расположенном в самом сердце пирамиды Амвелеха, отражалась мечта его древних строителей и проектировщиков. Предполагалось, что законотворческая власть будет предоставлена выбранным представителям от всех групп населения, но каждый из жителей города, кроме женщин и детей, сможет при этом присутствовать, чтобы убедиться, что представитель верно выражает волю группы и не пренебрегает возложенными обязанностями в пользу своих личных интересов. Но этой мечте было не суждено сбыться. Через какое-то время было решено, что публика затрудняет процесс принятия сложных решений и дело лучше оставить профессионалам. Согласно документам, жители Амвелеха сами признали за собой неспособность принимать обдуманные решения, сняв с себя ответственность и всякие обязательства. Так демократия стала геронтократией с центральным органом власти в виде Совета Сорока старейшин, который скрывал в себе еще более узкий круг лиц, называемый Советом Семи и состоящий почти целиком из жрецов во главе с архонтом Абрахамом. Именно эти Семеро обладали всей полнотой власти в Амвелехе и имели доступ к Театру — таинственному рычагу управления, от которого, как говорили, зависит выживание всего города.