Последние дни Амвелеха (СИ)

— Не в этом дело, — Айзек опустил руки, чувствуя себя дураком. — Просто это было неожиданно. В Амвелехе всё по-другому. Мы почти не прикасаемся друг к другу. Поэтому я не знал, что бывает… вот так.

— Не прикасаетесь? Почему?

— Обычно это вызывает только неприятные ощущения, — заметив неподдельное удивление Ревекки, Айзек вздохнул. — Это долгая история.

— Значит, тебе было неприятно?

— Нет. Наоборот, это было как погружение в Сеть.

— В сеть?

— Неважно, это тоже долгая история. Больше так не делай, — строго сказал он и поспешно добавил: - Без моего согласия.

Ревекка с готовностью кивнула и улыбнулась. Опустив взгляд, она вспомнила, о чем шла речь до этого, и помрачнела. Затем вдруг закрыла лицо руками и уткнулась в колени.

— Если бы все были такими как ты, такими, как у вас в Амвелехе, тогда я бы не боялась.

— Амвелех скоро погибнет, — сказал Айзек, снова опускаясь рядом с девушкой на лежак. Он удивился, что страшная правда об Амвелехе сорвалась с губ так легко. Может, он сам до конца не верил в нее, несмотря на все предостережения? Будто проверяя слова на вкус, он продолжил: — Там не рождаются дети, запасы аргона-хюлэ истощены, жрецы лгут, мятежники во главе с моим братом проливают кровь, даже не подозревая, что все их попытки тщетны. Мы обречены.

— Все обречены, — сказала Ревекка, поднимая голову. Глаза её были сухи, а на губах играла невеселая улыбка. — Все. В Харане рождаются дети, но многие погибают в утробе матери, другие — во младенчестве, тех, кто выживает, забирают люди Ликократа. Я не знаю зачем. Болтают, что они приносят их в жертву каким-то языческим богам. Другие, кто остается, кого удалось спрятать и прокормить, взрослеют и живут в постоянном страхе голодной смерти. Но даже несмотря на всё это, женщины продолжают рожать. Снова и снова. Давая жизнь, а вместе с тем обрекая на смерть, — она замолчала и отвела взгляд. — Я так не хочу, я другая, не такая, как они все. Я не хочу безропотно принимать удары судьбы. Даже на краю гибели Амвелех кажется мне раем. Мечтой, — Ревекка сцепила пальцы, и ее лицо приобрело мечтательное выражение. Она посмотрела на Айзека и спросила: — Ведь сколько-нибудь он еще просуществует? Хоть совсем чуть-чуть, чтобы я увидела его хоть одним глазком?

— Да, наверное. Может быть, еще лет десять или пять. Может быть, год. Я не знаю. На самом деле, я совсем ничего не знаю. Но дело не только в этом. К илотам… к твоему народу в Амвелехе относятся с пренебрежением. Даже отец не пожалел Хэйгар, свою наложницу, хотя та родила ему сына. Её изгнали, и она умерла в пустыне. Все друг другу врут и скрывают правду.

Ревекка закивала.

— Даже год. Это было бы чудесно! — она осторожно коснулась его пальцев, потом сжала его руки в своих горячих ладонях. — Мне всё равно, что со мной будет, я погибну в любом случае, если останусь здесь. Пожалуйста, возьми меня с собой. Я хочу увидеть Амвелех.

Айзек не знал, что ей ответить. Девушка вызывала в нем приятные чувства: участие, симпатию, жалость, что-то еще, что он до конца не понимал, но он боялся принимать такое важное решение. Что скажет отец? Что в действительности ждет ее в Амвелехе? Решение взять Ревекку с собой предполагало ношу, которую он не готов был на себя взвалить.

— Я не знаю. Мне нужно подумать. Прости, — ответил он после короткого раздумья.

Ревекка отпустила его руку и, подтянув к себе, колени обвила их руками.

— Пора возвращаться, — сказала она и обвела пальцем след, оставшийся от ремешка сандалий. — Сегодня вы отправитесь к Ликократу?

— Наверное.

— Вы вернетесь?

— Я не знаю.

— Нет, не вернетесь, — она грустно улыбнулась, следя за своим пальцем. — Не может быть, чтобы ты вернулся за мной.

— Я вернусь, — ответил Айзек и, схватив Ривку за плечи, развернул к себе. — Вернусь, я обещаю, и тогда мы поговорим.

— Хорошо, — Ривка улыбалась, хотя по ее лицу было ясно, что она не верит ни единому слову.

— Я не могу тебя взять с собой сейчас. Я даже не знаю, что скажу отцу. Да и у Ликократа тебе будет небезопасно. Ты же сама сказала.

— Да. Я так сказала.

— Я правда не могу решить сейчас, — сказал Айзек, начиная злиться. — Я поговорю с отцом, но даже если он не даст согласие, я вернусь. Слышишь?

— Я слышу. Всё в порядке, даже если не вернешься. Я должна была попробовать — в этом всё дело, — Ревекка высвободилась из его хватки и встала. Она выглядела слабой, обречённой, хотя всё еще пыталась удержать на губах улыбку. — Пойдем. Тебя уже ждут.

— Просто дождись меня, хорошо? — Айзек догнал ее у выхода и снова взял за руку. — И мы что-нибудь придумаем.

— Хорошо, — кивнула Ревекка, по-прежнему глядя в пол.

— Нет. Посмотри на меня, — Айзек угрожающе шагнул вперед. Ему не нравилось, что после всего, что она наговорила с такой горячностью и отчаянием, Ревекка прячет взгляд. Ему казалось, что она что-то задумала. — Обещай.

Девушка поняла голову и посмотрела Айзеку в глаза. В них было нетерпение и та же злая насмешка, что в начале разговора.

— Я обещаю и я верю тебе.