Читаем Последние дни Гитлера. Тайна гибели вождя Третьего рейха. 1945 полностью

Я думаю, всем ясно, что последние дни Гитлера – это сюжет тщательно продуманной театральной постановки. Гитлер выбрал такой вид смерти не только потому, что хотел избежать публичного суда или не желал, чтобы его тело попало в руки русских. Вся история его жизни и восхождения – сплошной, нескончаемый театральный спектакль, принимавший порой опереточный вид. Поэтому было бы нелогично предполагать, что его карьера должна была закончиться пресно и незаметно. Задолго до конца, во времена своего триумфа, Гитлер не раз заявлял, что единственной достойной альтернативой апофеоза является полное уничтожение. Подобно Самсону в Газе он собирался вместе с собой уничтожить и храм врагов. Он даже назвал идеальный род гибели, причем сделал это задолго до того, как мысли о крахе стали впервые приходить ему в голову. «Коротко говоря, – заметил он в феврале 1942 года, – если у человека нет семьи, которой он должен оставить свой дом, то самый лучший конец – это сгореть вместе с домом и со всем его содержимым – это был бы величественный погребальный костер!» В то время Гитлер едва ли думал, что очень скоро ему придется буквально последовать своим указаниям. Ему повезло: когда час пробил, рядом с ним оказался исключительно полезный человек, импресарио нацистского движения Йозеф Геббельс, двадцать лет обеспечивавший декор, оформление и рекламу этой отвратительной мелодрамы в вагнеровском духе. 27 марта 1945 года помощник Геббельса Рудольф Землер в своем дневнике описал последние приготовления к последнему акту этого спектакля. «Геббельс, – писал Землер, – убедил Гитлера не покидать Берлин, напомнив ему о клятве, данной 30 января 1933 года. В тот день Гитлер сказал Геббельсу в имперской канцелярии: «Отныне мы никогда не покинем это здание по собственной воле. Ни одна сила в мире не сможет сдвинуть нас с наших позиций». К апрелю 1945 года приготовления к воплощению «Гибели богов» были завершены. В этой книге вы найдете подробное описание этого мрачного, превосходно поставленного представления. Возбудит ли эта талантливо сделанная мелодрама уважение и стремление подражать ее героям? Пусть об этом судят читатели. Будущее покажет.


Глава 1

Гитлер и его двор

Теперь, когда ужасы нового порядка остались в прошлом, а тысячелетний рейх рассыпался в прах, продержавшись немногим больше одного десятилетия, мы, роясь в его дымящихся развалинах, можем наконец докопаться до правды об этом фантастическом и трагическом эпизоде мировой истории. Это поучительное и интересное исследование, ибо мы открываем не только истинные факты, но и осознаем меру наших собственных заблуждений. Если мы хотим понять миф о последних днях Гитлера и оценить истинный характер нацистской политики, то нам следует в первую очередь избавиться от этих ошибок. Мы должны принять, что Гитлер отнюдь не был пешкой в чужих руках, что нацистское государство (при любом осмысленном использовании этого слова) не было тоталитарным и что его ведущие политики составляли не правительство, а двор. Двор, совершенно ничтожный в искусстве управления, но весьма и весьма искушенный в интригах, не уступавших в изощренности интригам какого-нибудь восточного султаната[45]. Далее, нам следует понять истинное политическое значение нацистской доктрины и оценить меру, в какой она сохранила свою чистоту и определяла развитие событий в последние дни рейха. Кроме того, следует понять природу конфликтов Гитлера с Генеральным штабом, единственной группой несогласных, которую он не мог ни распустить, ни уничтожить и которая сама едва его не уничтожила. Если мы не разберемся в этих политических фактах и их взаимосвязи, то не сможем понять и суть событий, происходивших в апреле 1945 года, и даром пропадет весь труд, затраченный на сбор огромного количества свидетельств, ибо мало интерпретировать факты – надо интерпретировать и логические связи между ними.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное