Последние дни инков

Вскоре после того, как Писарро приказал Атауальпе распустить его армию, огромный инкский лагерь, который незадолго до того посетил Сото, начал постепенно расформировываться. В одночасье уволенные, воины Атауальпы теперь расходились по всем направлениям, большинство людей направлялось в далекие деревни, откуда они были призваны на военную службу. Запланированный триумфальный марш в Куско был теперь отменен, смятение и слухи начали распространяться из Кахамарки во все области Перу. Возвращавшиеся домой воины часто делали остановку в пути, чтобы рассказать группам пораженных слушателей историю о недавно учиненной резне. В современных терминах представить эту историю просто: банда иностранных террористов захватила местного предводителя и теперь удерживала его в заложниках. В сознании пораженных слушателей неизбежно возникали вопросы: кто эти чужеземцы и чего они хотят? Как долго они собираются здесь пробыть?

Атауальпа, наблюдая за людьми Писарро, дивившимися на золотые тарелки и кубки, набранные в его лагере, и за их поведением, должен был прийти к неизбежному заключению: очевидно, эти бородатые чужеземцы прибыли сюда лишь для того, чтобы мародерствовать. Число их было невелико, так что, с очевидностью, это была не завоевательная армия, и в ее намерения не входило долго оставаться здесь. Их единственный интерес заключался лишь в том, чтобы награбить как можно больше добра. Коли чужеземцы набрали все, что они смогут с собой увезти, то, по мысли Атауальпы, наблюдавшего за ними, они, конечно, возьмут все награбленное и уйдут. В конце концов, чужестранцы даже не пытались скрыть, что именно вызывает в них наибольший прилив энтузиазма. Все сделанное из золота, которое инки называли «кори», или из серебра, которое они называли «куллки», казалось, очаровывает их более всего остального.

Поведение испанцев, несомненно, напомнило Атауальпе поведение варваров, которых инки покорили в области Антисуйю, в восточной части империи. Эти дикие племена обитали в темных густых джунглях, они, вероятно, проявляли огромный интерес ко всему, что производилось инками. Инки называли нецивилизованные народы, жившие за восточными границами их государства, «антис».[28] Атауальпа, безусловно, полагал, что, несмотря на наличие у чужеземцев странных животных и мощного оружия, эти люди должны относиться к народу такого же типа. Они такие же, как антис или другие грабительские племена. Варвары. Так что, вне всякого сомнения, главный вопрос, возникавший в сознании Атауальпы — по мере того как он наблюдал за испанцами, восторженно изучавшими предметы его сервиза и бормочущими на своем непонятном языке, — был следующий: как бы он мог ускорить уход этих дикарей? И как он мог бы при этом остаться в живых и сохранить свою свободу.

Имея за плечами пятилетний опыт правления северной половиной Инкской империи и вынужденный ежедневно принимать серьезные решения, Атауальпа в итоге нашел вариант выхода из этого затруднительного положения. Показав жестами на одного из переводчиков и на Писарро, он прошел в одну из комнат храма Солнца, после чего Атауальпа мелом прочертил белую линию на стене, довольно высоко над своей головой. Обратившись к Писарро, Атауальпа сказал седому губернатору, который был на четверть века старше его самого, что он, Атауальпа, хорошо осознает, зачем испанцы явились в Тавантинсуйю, и что он подарит им все золотые и серебряные предметы, какие они только пожелают, если Писарро сохранит ему жизнь.[29] Один очевидец писал:

«Губернатор спросил его, сколько он готов отдать и в течение какого времени. Атауальпа сказал, что он готов наполнить данную комнату золотом. Размеры же этой комнаты были 22x17 футов, и она должна была быть заполнена золотом до уровня черты, проведенной на высоте более 8 футов. Он [также] сказал, что он заполнит комнату до этой высоты разными золотыми предметами — кувшинами, горшками, блюдами и другими предметами, также он пообещал наполнить все это помещение двукратным количеством серебра, — и все это он был готов сделать в течение двенадцати месяцев».