Последние дни Константинополя. Ромеи и турки

- Я тебя увидел, - продолжал объяснять евнух маленькому собеседнику, - поэтому теперь, если попытаешься что-то украсть, я буду вынужден позвать слуг. Ты ведь понимаешь это?

Тот молчал, насупившись.

- Если понимаешь, значит, знал, что нельзя показываться мне на глаза, - продолжал евнух. - Но ты показался. Получается, ты не хотел воровать. Мне кажется, ты пришёл, чтобы благодарить меня за гостеприимство.

- Ты привёл меня в свой дом, не спрашивая моего согласия, - напомнил мальчик. - И накормил, хотя я не просил. И дал кров на ночь, хотя я тоже не просил. Значит, я не обязан тебя благодарить. И я ничего тебе не должен за это.

- Ты прав, - сказал Шехабеддин. - А теперь давай изменим правила игры. Я приглашаю тебя разделить со мной утреннюю трапезу. А ты либо соглашаешься, либо можешь отправляться на улицу.

- Если уйду, я должен вернуть эту одежду? - спросил мальчик, глядя на рукава своего халата, пусть и длинноватые, но в этой одежде ему было явно приятнее, чем в прежней.

- Можешь оставить себе, - ответил евнух. - Зимой на улице тебе будет в ней теплее. А то, что она великовата, это тоже хорошо. Ты вырастешь и она будет тебе впору, а прежняя стала бы мала.

Мальчик обрадовался, но как будто забыл о приглашении на трапезу. Или не забыл, но начал подозревать, что об этом забыл сам господин, раз разговор уже ушёл в другую сторону. Наверное, именно поэтому маленький собеседник молчал, не спрашивал: "А что же еда?"

- Если хочешь, оставайся в моём доме насовсем, - сказал Шехабеддин. - Я и дальше буду тебя кормить.

- Если я соглашусь, то как отработаю это? - спросил мальчик, на что услышал:

- Станешь моей тенью.

- А что делает тень?

- Она привязана к своему хозяину, но может простираться очень далеко. Я буду отправлять тебя в город с маленькими поручениями, а ты станешь выполнять их и отчитываться так подробно, как если бы я сам ходил в город.

- Это я могу, - согласился мальчик. - А ты за это будешь меня кормить сытно?

- Да.

- А ночевать я буду в той же комнате, в которой меня пытались запереть?

- Если хочешь, - улыбнулся Шехабеддин, - но ты уже доказал, что тень всегда находится там же, где её хозяин. Тень невозможно запереть отдельно от него.

С тех пор прошло шесть лет. Мальчик стал юношей. И всё это время выполнял поручения с неизменной аккуратностью, а если и воровал, то не в доме своего господина. Жаль, конечно, что привычка к воровству не исчезла, ведь из-за неё этот вор, ставший "тенью" Шехабеддина, однажды попался на месте преступления. Верный своему правилу, юноша не признался, что является христианином, и говорил только по-турецки, за минувшие годы успев выучить язык. Из-за этого он попал к судье, а затем - в тюрьму, и господину пришлось потратиться, выкупая его оттуда, однако расходы обещали обернуться большой выгодой.

Рум, который так ненавидит румийских волхвов, да и вообще всех румов, но при этом знает все их обычаи и порядки, мог сослужить очень хорошую службу... на войне. Вопреки мнению старого султана Мурата и великого визира Халила Шехабеддин был уверен, что война с румами принесёт успех, и эта идея так крепко укоренилась в голове, что евнух действительно не помнил, кто заговорил о войне первым - он сам или всё же Заганос.

И вот время настало! Оно настало задолго до истории с ловлей "соловьёв", которые могли петь песни про Халила. Оно настало минувшей зимой, когда евнух обнаружил, что юный Мехмед вспомнил давние слова своих верных слуг и подумывает о войне с румами. Вот тогда для тени, которая обычно ходила по улицам турецкой столицы и собирала городские сплетни, нашлась работа поважнее.

Во время ужина, сначала выслушав все принесённые сплетни, Шехабеддин осведомился:

- Моя верная тень, а не хочешь ли ты ненадолго отправиться в другой город?

- Для чего? - спросила тень, с удовольствием зачерпывая деревянной ложкой горячий плов и запивая горячим чаем из пиалы. За день она намёрзлась на улице даже в тёплом кафтане и теперь отогревалась.

- Будешь там делать то же, что здесь: ходить по улицам, заглядывать туда, где происходят собрания, и слушать, что говорят люди.

- А что за город?

- Главный город румов, - сказал евнух. - Мне нужно знать, насколько румы в том городе боятся войны с моим повелителем и готовятся ли к ней как-нибудь. Ты сам из числа румов, поэтому не подвергнешься там никакой опасности и легко притворишься местным жителем. Ты выучил турецкий язык, но, насколько я могу судить, не забыл язык румов. Я надеюсь на тебя.

Шехабеддин был готов к тому, что рум не захочет по первой просьбе вредить своим соплеменникам, и что его придётся уговаривать, однако тень просто спросила:

- А денег дашь? В том городе, как я слышал, всё очень дорого: и кров, и пища. Да и одежду надо подходящую подобрать, чтобы затеряться в толпе. За свои деньги я туда не поеду, господин. А за твои - проживу там хоть год.

Евнух решился спросить прямо:

- Но ты ведь понимаешь, что сведения, которые ты принесёшь мне, могут навредить этому городу?