Последние дни обороны Севастополя. Июнь – июль 1942 г.

Суммарно, с учетом частей снабжения, санитарных частей нехватка составляла 1404 офицера, 48 тысяч рядовых и унтер-офицеров. Получено пополнения – 13 752 человека. С учетом прибывшего пополнения, на 25 июня 1942 г. нехватка составила 34 198 человек[217].

Для восполнения потерь приказом по 11-й армии был частично мобилизован личный состав расформировываемых рот татарской самообороны. Добровольцы, изъявившие желание служить в вермахте, были зачислены в состав охранных батальонов 11-й армии, в том числе в состав конвойных частей. Высвободившиеся в результате этого немецкие военнослужащие были направлены в войсковые части. Охрана дулагов (фильтрационных лагерей) и станций сбора пленных также частично была укомплектована татарами из рот самообороны. Суммарно было привлечено 711 добровольцев. В саперных батальонах 22-й и 24-й дивизий насчитывалось около 90 человек татар и азербайджанцев. С учетом «группы Шредера», в которую были включены ялтинские и алуштинские роты татарской самообороны, численность татар в боевых частях достигла 1211 человек. Большую часть их составляли татары, рекрутированные в январе 1942 года в лагерях военнопленных, а также добровольцы. Еще около 600 человек находились в распоряжении службы СД в составе рот самообороны. Была предпринята попытка нового набора «учтенного» татарского населения, однако, после «добровольно-принудительной» отправки 5 тысяч татар на работы в Германию, удалось рекрутировать лишь 124 человека 1924 года рождения, пригодных для службы. Суммарно, с учетом строительных батальонов, куда были направлены татары, рекрутированные в лагерях, но не изъявившие желания служить в ротах самообороны или негодных по возрасту или состоянию здоровья, на службе в вермахте находились 2393 татарина, из которых лишь треть была добровольцами, остальные были рекрутированы в дулагах в январе 1942 года или переданы в вермахт из числа пленных, захваченных весной 1942 года.

Помимо татар в составе 11-й армии числилось порядка 5,8 тысячи человек, набранных из пленных других национальностей (причем не обязательно восточного происхождения). Так, два офицера 3-го полка морской пехоты при конворировании в фильтрационный лагерь были избиты своими бывшими подчиненными, которые были взяты в плен в феврале 1942 года, и перешли на сторону противника. Удивительного в этом ничего нет, так как 3-й полк морской пехоты был в ноябре – декабре 1941 года доукомплектован заключенными тюрьмы. Кроме того, в пять «легионных» лагерей группы армий «Юг» уже поступили 11,2 тысячи человек, и если татарский контингент был частично «рекрутирован», то легионерами становились сугубо на добровольной основе. Причины предательства – тема отдельного исследования.

Левый фланг 54-го корпуса продолжил наступление в направлении хутора Гайтани[218]. Из журнала боевых действий 11-й армии: «Атакующий фланг корпуса ввел в бой 132-ю пехотную дивизию на стыке между 50-й пехотной дивизии и 4-й горнострелковой дивизии румын. Продолжается наступление на Гайтани. В тяжелых боях дивизии прорываются по труднопроходимой горнолесной местности при упорном сопротивлении противника. 50-я пехотная дивизия после обеда вела бой, прорываясь к югу, и захватила в тяжелой борьбе Мекензиевы горы[219]. 132-я пехотная дивизия вела бой за Цыганскую балку[220], но безуспешно. Румынская 4-я горнострелковая дивизия с приданными частями 18-й пехотной дивизии начала наступление на «Бастион-2»[221]. Значительного продвижения достичь не удалось»[222].

Противник испытывал острую нехватку пехотных частей. 132-я пехотная дивизия была введена в бой в «обновленном» составе. Вместо штатных пехотных полков, в ее составе числятся 42, 72, 97-й полки (все пехотные полки – из 46-й пехотной дивизии). Также в ее состав для усиления пехотных частей был включен 22-й разведбат.

Все «родные» полки 132-й пехотной дивизии были отправлены под Керчь в связи с их очень большими потерями. Несмотря на то что немцы жалуются на тяжелые бои в труднопроходимой местности и медленное продвижение, объективно им удалось достаточно быстро захватить правый (северный) склон Мартынова оврага в районе грунтовой дороги из Мартынова оврага на маяк. Кроме того, им удалось выйти на левый (южный) склон. Разрозненные части 25-й стрелковой дивизии попытались остановить противника на рубеже Мартынова оврага, но им это не удалось – не выдержал левый фланг дивизии в районе тоннеля.

Противник захватил всю группу железнодорожных тоннелей. По донесению 50-й пехотной дивизии, в Цыганском и Белом тоннеле было захвачено много трофеев, боезапасов и пленных. В числе трофеев указано: 15 грузовиков, 2 миномета, одно зенитное 85-мм орудие, две 122-мм гаубицы, полевая кухня. Правда, при этом противник отмечает, что окруженный в тоннелях противник «сражается до полного уничтожения». Из донесения ударно-разведывательной группы: «В 4-м тоннеле (скорее всего, имеется в виду Цыганский тоннель. – Авт.) обнаружено множество раненых русских»[223].