Последние дни. Том 2

Кокрен испугался, что они сейчас убьются: настолько буквально Пит принялся выполнять указания Анжелики. Не обращая внимания на множество фар, приплясывавших позади на непонятном расстоянии, он почти под прямым углом свернул из крайнего левого ряда, и машина пронеслась по глянцевому серому асфальту, пританцовывая на рельефной разметке, как серфер на волнах. В результате Пит чуть не проскочил съезд, и когда левые колеса скользнули по обочине, Кокрена опять бросило на Пламтри.

Пит тут же выровнял руль, довольно плавно, даже не скрипнув тормозами, сбросил скорость до двадцати миль в час, мирно въехал на заправку и направил машину на заднюю часть площадки, где находились туалеты и телефоны. Фары он так и не включил.

– Ни… – начал он, переставив рычаг коробки передач на нейтральную, но его голос сорвался, и он повторил более твердым голосом: – Никто за нами не рванул.

– Похоже, что нет, – слабым голосом отозвалась Анжелика и, тряхнув головой, распахнула дверь. – Давайте позвоним…

Она застыла, держа на весу под дождем ногу, которую успела высунуть из машины. Кокрен проследил за ее взглядом, обращенным к световому конусу, спускавшемуся от фонаря к телефону-автомату.

В первый миг ему показалось, что свет полон мошкары, но потом он разглядел, что колеблющиеся полосы света – это отблески дождевой воды, стекающей по прозрачным фигурам: то фрагмент перекошенного подбородка, то часть согнутой конечности, то невидимые влажные губы, искривленные в дебильной гримасе.

– Что-то нынче вечером страшно взбудоражило всех призраков, – сказала Анжелика. – Может, их притягивают магниты в телефоне, а может, каждому приспичило кому-то позвонить, но ни у кого нет четвертака. – Она взглянула на Пита через плечо. – Я слишком плохо замаскирована для этого. Дыхание, сам разговор – в этой каше? Мой голос… А ведь Арки может и по имени меня назвать! Я не могу скрыть свое… мои психические приметы, имя, день рождения от всех них. Уже через пять секунд в моей голове будут сидеть, как пираньи, не меньше пары из них.

– Так же мыслит «племя, что живет в сем малом мире». – уверенно сообщила миссис Винчестер устами Пламтри, на что Коди добавила: – У всех нас, деток из школьного автобуса, есть и выдуманные даты рождения, и чужие фотки на документах. – И невыразительный голос Валори подытожил: – Ты будешь играть в маске, а говорить можешь каким угодно тонким голосом.

– О, спасибо!.. – сказала Анжелика, явно не зная, каким именем назвать Пламтри на этот раз. – Пит, дай ей четвертак, – добавила она, когда Кокрен открыл заднюю дверь грузовика и шагнул под дождь. – Скажи Кути и Арки, чтобы срочно выбирались оттуда. Только пусть не берут «Гранаду»: мы ехали на ней во время перестрелки с байкерами в яхт-клубе, и они могли запомнить машину. Скажи им, чтобы взяли старый «Торино».

– Плохие парни могут уже торчать перед домом и ждать подкрепления, зная, что мы вооружены, – добавил Пит. – Скажи Арки, чтобы выезжал прямо через теплицу. Кокрен нынче утром говорил, что там проходит грунтовка, выходящая с холма на 280-е.

Кокрен ясно видел, что Пламтри сможет сделать все это, но как только она устало вылезла из машины, он схватил ее за неперевязанную руку.

– Может быть, тебе поможет, если кто-то будет рядом? Я смогу сосредоточиться на тебе и не обращать внимания на призраков.

Морщины, прорезавшие ее лицо от усталости, шевельнулись в слабой улыбке.

– Сид, мне очень хотелось бы этого. И кстати, тебе ничего не грозит, если ты будешь просто молчать и смотреть только на меня.

– Так я и собирался поступить. – Он испытывал нервозную радость от того, что, несмотря на выпитое pagadebiti, все же мог говорить связно; ему пришел на память случай, когда в походе его укусила неизвестная змея, – тогда он весь день внимательно следил за собой, чтобы не пропустить момент, когда у него начнет заплетаться язык, появится онемение или какие-нибудь еще симптомы отравления.

Пламтри взяла у Пита монетку, и они с Кокреном, держась за руки, отправились к пронизанному дождевыми струями и кишащему призраками световому конусу, в котором находился телефон.

Кокрен улавливал шепот и хихиканье призраков, и хоть и старался не прислушиваться, все же разбирал в чуть слышном гуле предложения сексуальных утех, просьбы отвезти в другие штаты или дать денег и предложения помыть окна машины за доллар.

Кокрен не сводил глаз с Пламтри. Ее лицо то и дело менялось в ответ на все это, как меняются позы фехтовальщика, парирующего разные удары, и однажды с подчеркнутой выразительностью она подмигнула Кокрену; он решил, что в эту секунду рядом с ним была Тиффани. Она прошла сквозь множество искаженных форм, словно продралась через паутину, бросила монету в прорезь и набрала его домашний номер, нажимая на кнопки так, будто постукивала кого-то по груди, чтобы подчеркнуть свои слова.

Через несколько секунд она подобралась и сказала:

– Привет, это я, девушка с тысячью лиц. Позвони мне на этот номер, используя глаз старого короля как скремблер. – Она произнесла номер телефона и повесила трубку.