Читаем Последние гардемарины (Морской корпус) полностью

У ворот маяка долго махала семья, уходившим кадетам.

– Нинку кадеты спасли! – кричал босоногий Митька, загоняя лошадку во двор.

Шли полем, все видимы; но вот скрыл их дубовый лесок.

За три часа, полями, да балками, лесом, да кустарником, с говором, да с песнями отмахали мы 12 верст и вот он желанный 2-й кордон.

Вот знакомая, широкая поляна; кольцом резных, кудрявых дубов охвачена она и стоит на ней, призадумавшись, славный домик лесника.

У опушки леса уселись странники. Сладкого сотного меду вынесла приветливая хозяйка. Съели кадеты котлеты и сосут янтарный мед, заедая белым хлебом. Эх! Сладкоежки!..

Ну, а теперь на обрыв! – говорю я, вставая, и все гурьбой устремляются в лес.

Деревья сперва высокие и редкие, а чем дальше вглубь, ниже и чаще, еще ниже – еще чаще. Потом кусты густые, по пояс, по шею идешь, не пройдешь. Продираемся. Точно в волнах зеленых плывем.

И вдруг – ничего… Пустота хрустальная, голубая, светлая, ясная, вся дрожит, колышется. Что это? Воздух голубой или небо спустилось? А под ногами… бездна. Каменная гора вертикально оборванная, головокружительной высоты, отвес, обрыв. Упадешь – костей не соберешь.

Глубоко – глубоко, там далеко внизу широчайший ковер всех цветов зеленого бархата с белыми извивами дорог.

Крошечные пигмеи на игрушечных лошадках. Куколки-коровки на зеленой траве.

«Высота, высота поднебесная, глубина, глубина океанская»! – поют мои молодые спутники, придерживая фуражки и заглядывая в пропасть.

Голубой хрусталь на белом мраморе на малахитовом подносе, – вот он, обрыв.

Беседуем, после песни, стреляем в цель на дереве, на камне и горное эхо звонко вторить этим звукам.

Любители собирают цветы и режут палки, кто просто спит под кустом. Мягкий, чистый воздух сам льется в ноздри и нежит легкие. С блаженством дышит грудь, а глаза наслаждаются красотою. Господи! Все, что в Тебе совершенство, создала воля Твоя.

Видеть Тебя есть блаженство всюду, везде и всегда!

Вечереет. Снимаемся с обрыва. По скалам проносится мой свист. Кадеты бегут к центру. Пора домой.

Одного не хватает. Иду к обрыву. На самом краю, свесив ноги со скалы, сидит он мечтательно и грустно смотрит перед собою своими прекрасными бархатными глазами. – Не сидите так, голова закружится и вы оборветесь, – говорю ему.

– Ну и пусть! Туда и дорога! – отвечает равнодушно-печальный голос, a белые зубы сверкают в улыбке. Кадет-сирота круглый, недавно потерял и старшего брата – единственного родного на всей земле. – Вставайте, идемте, – встал, пошел за нами.

– Надо его увлечь интересным делом, – подумал я и сделал его старшиной шестерки. Он полюбил свое суденышко, берег, мыл и чистил и так управлялся на нем под парусами и в ветер и в бурю, что завидно было бы и старому моряку. Карие глаза его стали смотреть веселей.

В охотничьем домике, попив молока на дорогу, расплатившись с хозяйкой, двигались мы в обратный путь.

Подходили к Корпусу уже тогда, когда он весь был залить лунным голубым сиянием. Спускались к морю, к флигелям и засыпали в своих кроватях так крепко, как никогда в будни.

Приятно ныли и горели ноги, разливалась теплота по всему телу. Лица и руки пахли лесом и свежим воздухом голубого обрыва.

В следующее воскресенье, ранним утром, черногорец исколесил все поле и среди цветов и густой травы нашел кофточку. Она была цела, только шелковая подкладка цвета чайной розы немного выгорела на солнце, да побрызгал ее дождик. С торжественным видом явился кадет ко мне и доложил: «Г-н Кап. 1 ранга. Я нашел кофточку барышни с маяка!» – «Ну и молодец!» – ответил я: «теперь идите в горы на маяк и отдайте вашу находку по принадлежности».

Два раза не пришлось говорить. Птицей слетал горячий черногорец в Инкерман и сложил на руки счастливой и радостной Нины ее злополучную кофточку.

Обещание наше было исполнено.

Так, почти каждое воскресение или праздник я водил кадет своих в экскурсии на берег моря, в деревню Учкуевку, где они резвились и купались; на инкерманские каменоломни, где мы гуляли по пещерам, образовавшимся от вынутого камня, для постройки их родного Корпуса; чудный белый камень, крепкий и мягкий в одно и то же время. Его пилили пилою и выбивали резцы художников прелестные скульптурные украшения.

Ходили в лес к Черной речке за елкой к Рождеству и катались по этой живописной речке среди гор и камышей, туи и можжевельника.

Во время этих экскурсий я знакомил моих воспитанников с историей Морского Корпуса и Российского Флота, рассказывал им много о жизни моряков в плавании, и эти беседы и прогулки сближали нас душевно и я владел их полным доверием и любил их, как родных и близких друзей.

Подражая своему незабвенному, глубокочтимому учителю по воспитанию юношей – адмиралу Чухнину, при котором я мичманом начал свою деятельность, я письменно разбирал все их достоинства, проступки и недостатки и в «ротных приказаниях» вывешивал в помещении для общего прочтения всеми кадетами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отцы-основатели
Отцы-основатели

Третий том приключенческой саги «Прогрессоры». Осень ледникового периода с ее дождями и холодными ветрами предвещает еще более суровую зиму, а племя Огня только-только готовится приступить к строительству основного жилья. Но все с ног на голову переворачивают нежданные гости, объявившиеся прямо на пороге. Сумеют ли вожди племени перевоспитать чужаков, или основанное ими общество падет под натиском мультикультурной какофонии? Но все, что нас не убивает, делает сильнее, вот и племя Огня после каждой стремительной перипетии только увеличивает свои возможности в противостоянии этому жестокому миру…

Айзек Азимов , Александр Борисович Михайловский , Мария Павловна Згурская , Роберт Альберт Блох , Юлия Викторовна Маркова

Фантастика / Биографии и Мемуары / История / Научная Фантастика / Попаданцы / Образование и наука
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное
Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное / Биографии и Мемуары