Последние истории

Я не умею рассказывать по порядку; вот у него бы получилось. В моей голове никакого порядка, сплошной мусор, кучки воспоминаний. Я даже не знаю, что это значит – по порядку: по датам? Дат я не помню. Да и что это за система – даты… Жизнь в голове раскладывается скорее по цветам и мучительным мелочам. Петро – он бы уж сумел все расставить, он все помнил точно. В семьдесят четвертом, мол, было так-то, а в восьмидесятом – так-то. Даже месяц мог назвать и день. Не знаю, как это получается, что время в голове укладывается ровненько, слоями, что этой единственной, новогодней ночью годы загадочным образом склеиваются в цепочки. Петро следил за календарем. Покупал внизу отрывной, вешал на дверной косяк и каждый сорванный листок, каждый день, прятал в ящик. Они и теперь там. Некоторые совсем истлели. Устарели рецепты. Петро записывал на сундуке дату посева сельдерея или своих помидоров. Там уже черным-черно от этих мелких значков, от букв и цифр. Я держу в сундуке елочные игрушки, шарики, маленькие подсвечники, гирлянду, маковку и ангелочков из теста. То есть заглядываю туда два раза в год – перед Рождеством и еще в феврале, когда елка начинает осыпаться. За неделю до смерти Петро мы ее разобрали и сожгли в печке.

А может, сегодня среда? Не вырвала ли я лишний листок? Или, наоборот, лишний оставила? Как выяснить, какой день недели? Распознать можно только воскресенье – внизу звонят колокола, и, когда воздух достаточно влажный, сюда долетает их звук, раздробленный эхом.

Да ладно, узнаю – у меня же есть телевизор, хоть он и трещит, и экран белесый, рябит, надо догадываться, что там показывают. Иной раз ошибешься. Это тоже из-за снега – каким-то чудом он попал внутрь, и теперь эта бесконечная метель размазывает картинки.

Лезу наугад в ящик и достаю стопку календарных листочков. Год шестьдесят второй, 21 февраля, то есть примерно как сейчас. Внизу: «среда, именины Элеоноры, Феликса. Международный день борьбы с колониальным расизмом. Негритянские пословицы. Невежество темнее ночи. Терпение иголкой колодец выроет. Даже у самого глубокого колодца есть дно».

Мне кажется, это мудрые пословицы. Раскладываю листочки на клеенке. Бумага уже грязно-желтая, но не рвется. Из шестьдесят второго года я не помню ни одного дня. А между тем 24 апреля, во вторник: «Именины Гжегожа. Знаешь ли ты, что в гавайском языке всего шесть согласных и гласных? Он очень простой, а потому неслыханно трудный».

Когда-то было светлее, больше солнечных лучей касалось земли. И небо было голубее, а к вечеру загоралось холодным розовым светом. Звезды сверкали ярче. И луна была крупнее; ночью приходилось задергивать занавески, потому что ее сияние проникало сквозь веки.