Последние каникулы

— Обязательно пойдем! И маму пригласим, покажем наше плавсредство, может, и она захочет прогуляться по озеру.

Но мама отказалась — побоялась жары. Вечером она уезжала домой. Федор посмотрел на отца. Рудольф Максимович осторожно улыбнулся и сказал-спросил:

— Пусть он поживет у нас, Тоня, все будет хорошо.

Антонина Сергеевна медленно и, как показалось Федору, с облегчением произнесла:

— Пускай, если хочет, я не возражаю.

* * *

Они вышли из дому и двинулись по дороге к лесу. Было жарко, солнечно, посвистывали птицы. Где-то совсем близко пели дети. Справа от дороги на ветку березы уселась сорока, затрещала, а что, не разобрать.

— О чем твоя книга? — спросил Рудольф Максимович у Сани, и Федор догадался, что они продолжают прерванный разговор.

— Там много всего, там и про вас есть, Рудольф Максимович, как вы команду создавали, как меня и Вовку Игнатенко на пляже с картами захватили и привели к себе. А там уже человек пять таких, как я, вас дожидаются. Вы тогда рассказали, что собираетесь катамаран строить: мол, живем в знаменитом месте, а ни разу в Ладогу не выходили.

— Уголек помнишь?

— А то как же! Для постройки судна требовались деньги, и немалые, — объяснил Саня Федору, — а где их взять? Договорились с хлебозаводом, что будем вагоны с углем и торфом разгружать… Ох, и дался нам уголек! Ноги, руки, шея, спина — все болело. Но привыкли, втянулись, и ничего, пошло потихоньку. Разгружать вагоны с углем было трудно, зато и платили нам немало, так и начали строить катамаран «Гардарику»… Про это и написал и в издательство снес. Думал, там смеяться будут, а редактор заинтересовался и сказал, что вполне может выйти книга. Только ждать долго, лет пять.

— Почему?

— Много рукописей. Страна думает, пишет.

В разговорах они не заметили, как подошли к старой водокачке — низкому, плотно сбитому зданию из красного кирпича. За редким сосняком блеснула водная гладь бухты, а на ней — пять-шесть рыбацких лодок.

Возле водокачки Федор увидел странное сооружение из двух корпусов, необычайно широкое, похожее на вездеход. С палубы в самое небо упиралась высоченная дюралевая мачта.

«Интересно: как поплывет такое чудовище? — усмехнулся про себя Федор. — Сколько силы надо, Чтобы сдвинуть на воде этот спаренный утюг?!»

Он обошел катамаран, на белом борту прочитал свежее, только что нанесенное голубой краской название «Гардарика». Хотел спросить у отца, что оно означает, и не успел — на палубу катамарана выскочил Егорка в спортивных брюках, испачканных голубой и белой краской. Он шумно радовался приходу Рудольфа Максимовича, Федора и Сани, спрашивал, когда подойдет техника, чтобы спустить на воду «Гардарику».

— Егор, что означает название вашего судна?

— «Гардарика» — это по-скандинавски, — озарился Егор. — А по-русски — «Страна Городов»! Так в древние времена варяги называли Приладожье, северо-запад Руси и даже всю нашу Русь. Красивое название, верно?

— И гордое, — добавил Федор.

Они услышали, как возле водокачки что-то звякнуло, — трое мужчин выходили со двора, и у каждого из них было по аквалангу.

— Эй, вы куда? — крикнул им Рудольф Максимович.

— В Орешек, — откликнулся гигантского роста человек с огромной, совершенно лысой головой. — Попробуем у берега с левой протоки опуститься под воду. Давай с нами, пора уж тебе Ладогу на глубине повидать, а не только по ее поверхности плавать.

Рудольф Максимович повернулся к сыну:

— Хочешь крепость посмотреть?

— Конечно!

— Я тоже, — вскочил Егор.

Рудольф Максимович взглянул на Саню, приглашая и его в Орешек, но тот махнул рукой:

— Поезжайте, Федору будет интересно. Сейчас придут ребята и, пока вы будете в крепости, мы докрасим «Гардарику».

— Эй, нас возьмите! — крикнул Рудольф Максимович лысому гиганту и выставил три пальца.

Втроем они спрыгнули на землю и направились к берегу вслед за аквалангистами.

Часть третья Подвиг

1