Последние каникулы, Шаровая молния

- А что может случиться с обеда до ужина? - улыбаясь, спросила его Наташа. От ее щек вкусно пахло чем-то свежим, как яблоком с мороза.

 И так - каждый будний день. Расставаясь утром на конечной остановке автобуса, он встречал Наташу в ее обеденный перерыв в столовой. Обедали по-семейному, и к ним никогда не подсаживались.

 Она сама уносила грязную посуду и выпроваживала Кузьмина на улицу, там устраивала, как ребенка, на солнышке и молча, лишь кивком, улыбкой поощряя, слушала его излияния. И только изредка, освободившись пораньше, он прибегал встречать ее к техникуму, Она выходила, брала его за руку, гордо кивала девчонкам, и они шли во флигелечек.

 Однажды она вынесла с собой маленький лоскутик синего с розовыми пятнышками ситца.

- Как назвать, Андрюш? *• блестя глазами, спросила она.

- "Надеждой",- подумав, сказал Кузьмин, а потом вдруг поправился: - Нет, лучше "Март".

 Эта попрсвка была не случайной. После командировки Федора в хоре ликующих голосов вдруг исчез голос Кузьмина. Уже тогда, не препятствуя Коломенской и Любочке изучать свои "розочки", сам ОН стал повторять опыты Коломенской, вернувшись назад, к исходной точке, и как-то особенно свободно экспериментируя. Все материалы он отсылал в Москву. Его постоянным курьером была Наташина родственница, работавшая вагонной проводницей.

 (Неизвестно, что думала она сначала, каждый раз принимая из рук вечно опаздывающего к отходу поезда Кузьмина аккуратный пакетик и взамен получая в Москве от невысокого, с сухим умным лицом Н. пачки хрустящих фотографий.

 - Что вожу, скажи хоть! - взмолилась она, с ужасом разглядывая запыхавшегося Кузьмина.

 Растрепанный, в облезлой шапке Кузьмин страшно осклабился, бесовски сверкнул глазами:

- Все золото мира! - И засмеялся, глядя на ее лицо.- Все наши надежды, тетушка! Не боись!

 А зима кончилась, и хотелось петь и орать, таскать Наташку на руках, построить просторный дом и купить ей приличные высокие сапоги.

 Во флигелечке стало уютно-то ли от красивых занавесочек на промытом окне, то ли от перестановки, а может быть, от ярких Наташиных вещей или портьеры, закрывшей дальний угол с кроватью.

 Наташа купила таганец с газовыми баллонами, сделала из корней подсвечники, и теперь к ним по воскресеньям стали заходить гости на чай с пирожками или на блины.

 

 Еще не прошел месяц со дня свадьбы, как к ним из деревни приехала теща. Она прожила у них неделю, торгуя под праздники на рынке телятиной.

- Чтой-то ты мужика постом держишь? - на третий день гостевания сказала теща.- Хоть бы выпить ему разок поставила.- Теща озорно подмигивала Кузьмину.- Гляди, он у тебя зеленый стал, Мяска ему поболе давай! А то орехи греческие, молоко да творог... Что он у тебя - дитя или слабогрудый, а, зятек? И чтой-то вы, как на собрании, разговариваете? Я, бывало...

- По-разному бывало, мама,- говорила Наташа.- Я на отца пьяного нагляделась, хватит!

- А что отец? - возмущалась теща.- Пока был здоровый, огонь-мужик был! Кабы не покалечился да не запил, какая жизнь была бы! И, прости господи, насажали бы мы с ним ребятушек!.. А не тебя одну, телку бездушную! Ну, какая ты есть жена!..

 - Перестань, мама!

- Вот ты жизнь по плану строишь, выгоду ищешь,- говорила теща, присаживаясь на стул.- По показателям, как учетчик, вычисляешь. А жизнь-то, ребятушки, одна и, ой, какая короткая! Прожить ее надобно, как песню спеть. А вы? Молодые!.. Ты, Андрей-свет, под Наташку не подлаживайся! Не давай ей большой воли. Сухостойная она, прости господи!.. Ну ладно! Запаляй свои свечки, зятек, садись

  родной, к столу! Теща приехала бо-о-гатая! Зятя угощать будет! Зятя угостить мне она не запретит, - говорила теща, роясь в чемодане. - А попробует хоть слово поперек сказать, так я её за косу!.. Спасибо тебе! - говорила теща. - Моей девкой но побрезговал, да и меня освободил. Теперь и я найду себе какого ни есть мужичка-хозяина...

  - Мама, перестань! - вмешивалась в интересный разговор Наташа.

  Теща быстро хмелела, размякала. Сидела, смотрела на молодых, блаженно улыбалась. Обняв жарко Кузьмина и Наташу, пронзительным голосом запевала. Наташа довольно безразлично подтягивала. В трогательных местах ("...и-и в той степи-и глухой...") теща поворачивалась лицом к Кузьмину и, любовно качая головой, вопросительно-зазывно поглядывала на него.