Последние каникулы, Шаровая молния

- Этого не может быть,- твердо произнес Кузьмин и вспомнил: так же говорил и В. А., а он, Кузьмин, доказал, что так быть может.- Ладно,- примирительно сказал он,- я попробую еще. Для быстроты: пусть Любаша и Федор помогут мне,- попросил он.

 Коломенская кивнула.

 Через неделю они собрались, сели в ряд за микроскопами и, передавая друг другу стеклышки, просмотрели препараты. Когда Коломенская отложила последнее стеклышко, стало тихо. Федор поднялся, вышел в коридор. Торопливо закурил. Любочка сидела, как мышка, не поднимая головы.

- Вы правы,- признала Коломенская,- делайте то, что считаете нужным, Андрей Васильевич.

- Нужна помощь Москвы,- осторожно сказал Кузьмин.- Без нее нам не разобраться.- И напрягся, ожидая ответа.

- Хорошо,- помедлив, согласилась Коломенская. Любочка и Федор переглянулись - Коломенская отступила от правила никого не допускать к проверке.

 Посылочку со стеклами на почте принять отказались. Нагрубив, Кузьмин вернулся в лабораторию. Еще в дверях он сказал:

- Надо ехать!

- Поедет Федор,- решила Коломенская.- Официально- к Герасименко.

- ...Вот записка для дяди Вани,- наставлял Кузьмин Федора, несколько поглупевшего от страха и ответственности.- Он тебя приветит. По этому телефону позвонишь Н. Ничего ему не объясняй, он сам все поймет, а не поймет - для него же хуже. Если он откажет, звони вот сюда...

 Десять дней из Москвы не было никаких вестей, работа стала. Федор появился внезапно. Торжественно-молчаливо он вошел, еще с чемоданом и свертками, сказал: "Все нормально!" - и, не отводя изумленных глаз от Кузьмина, на ощупь, безошибочно вытащил из чемодана большой пакет. На крупноформатных фотоснимках были "розочки", они были пусты, как радужные мыльные пузыри.

- Это колоссально! - завопил Кузьмин.- Это же... черт знает что! Да послушайте! Это же пустота неизвестного, а не вакуум. То, что там - на молекулярном уровне. Это уже серьезно. Теперь можно браться за содержимое "розочек"... Теперь мы...

- Здесь мы не потянем,- вдруг сказал Федор. И все замолчали.- В Москве сказали: это успех. Вас поздравляют,- Федор преданно посмотрел на Кузьмина.

 Кузьмин удивился: все запутывалось, а Н. радовался.

- Ну, раз в Москве поздравляют!.. Я Н. верю. Просто он не договаривает, - объяснил Кузьмин молчавшей Коломенской.- Но он никогда ничего зря не скажет. Такой человек,- засмеялся он.- Не надо грустить. Ну, пожалуйста! - Он дотронулся до руки Коломенской.- Это шаг вперед, честное слово!

- Надо отметить,- подсказал Федор.- Дождались. Именины у нас...

 В лаборатории был дан пир, но все боялись сглазить удачу, говорили о пустяках. Вечером к ним заглянула Наташа, смущенный Кузьмин представил ее как свою жену (и все обошлось очень просто и естественно).

 

 Истекал месячный срок в загсе, и Кузьмин пошел дозваниваться в Москву.

- Мама,- сказал он,- я женюсь!

- Господи! - сказала мама испуганно.- Где ты? Вася! - сказала она там, в Москве.- Андрюшка женится! Свадьба в следующее воскресенье... Как неожиданно все это...

- Привези мне черный костюм,- попросил Кузьмин.- И займи мне денег, ладно?

- Почему ты только сейчас сообщаешь об этом?-загремел в трубке голос отца: он говорил по параллельному аппарату.

- Я вас жду,- сказал Кузьмин.

 Потом он звонил Галкиным, Тишину и шефу.

 

 Он чинно сидел рядом с женой; когда ее отвлекали, непринужденно общался со своей миловидной тещей, мамой, успевал перемигнуться с Алешкой и избегал смотреть на Любочку. Коломенская молча улыбалась ему с правого, жениховского края стола.

 Свадьба была шумная. Доброжелательные незнакомые парни подходили к нему с рюмками, пытались его упоить, разыгрывая, пытались увести его из-за стола, но Кузьмин был начеку. В тот день, взглянув на себя в большое чистое зеркало загса, Кузьмин узнал в себе того, давнишнего, и это наделило его уверенностью, по крайней мере на ближайшие дни, в том, что путь его предначертан.

 Кузьмин изумлялся, глядя, как Наташа разговаривает с его родителями, как легко меняет тон, улыбку и меру внимания. "Ух, ты!"-подумал он, восхищенный.

- Ну, старичок, что-то ты все в десятку попадаешь!- сказал, подсаживаясь к нему, элегантный и ироничный Алешка.- Она одна в этом городишке такая?

- Самый ловкий парень - это я,- засмеялся победоносный Кузьмин.- В этом тороде можешь не искать. Поезжай в соседний, а?

 На вокзале мама уже по-заговорщицки наставляла Наташу.

- Хоть он и не неряха, держите его в шорах, Наташенька! Господи! - разглядывая Наташу, говорила мама.- Хоть одного балбеса пристроили удачно...

- Да,- согласился отец, улыбаясь Наташе. Кузьмину показалось даже, что отец выпячивает грудь. Он спрятал ухмылку.

 Гости разъехались, и молодые вздохнули, переглянулись и отправились на танцы. В зале на них поглядывали, девицы показывали на Кузьмина пальцем, и от этого младшим Кузьминым делалось празднично. (Последние три дня, чтобы не вызывать лишних пересудов, Наташа жила в общежитии и теперь, держа мужа под руку и демонстрируя всем этим недотепам новенькое обручальное кольцо, брала реванш за прежние косые взгляды и насмешливое осуждение.)