Последние Каролинги - 2

– Ну да! – ее пухлая нижняя губа обиженно оттопырилась. – Может, благородных людей она и не принимает. А всяческую чернь… Вечно толкутся разные монахи, один этот приор Горнульф рябой чего стоит, хорошо хоть он убрался, какие-то девки немытые, уроды, калеки всяческие…

– Это просители? («Или шпионы?» – добавил он про себя).

– Ну, наверное… – она пожала плечами. – Я их не слушаю.

– Значит, тебя, благородная девица, не очень радует жизнь при дворе?

– Ах, ваша светлость! – она всплеснула руками. – Может быть, дурно говорить об этом, но вы не представляете, как скучно жить в Компендии. Когда год назад родители отправили меня ко двору, я решила: «Боже, Ригунта, как тебе повезло!»

«Ригунта. Вот, значит, как ее зовут».

– Но все оказалось совсем не так… Я думала: может быть, когда король уйдет в поход… Но стало еще хуже. Королева совсем не любит и не умеет развлекаться. Вокруг нее только нудные чиновники, засушенные монахи и грубые солдаты. И занята она только делами, книгами да детьми. Разве можно так жить?

– Да, разумеется, это не жизнь для дамы благородной крови… – осторожно заметил Роберт. – Но ведь королева уже не так молода, не правда ли?

Ригунта улыбнулась. Он попал в точку. Для семнадцатилетней двадцатипятилетняя должна показаться чуть ли не старухой.

– Но так ведь вся жизнь пройдет, и не заметишь.

– Однако ж, высокородная Ригунта, случаются в твоей жизни и праздники. Вот коронация, например…

– Да, коронация… Это был и вправду праздник… самый большой в моей жизни… но не из-за самой коронации, и не охоты и пиров… а потому что… потому что…

Он мысленно закончил то, что она не решалась произнести. И улыбнулся в ответ.

– Я тоже не мог забыть нашей встречи, прекрасная Ригунта.

Она уже больше не улыбалась. Губы ее пересохли, глаза расширились. Если бы они и без того не были такими выпуклыми! Хотя… во всем остальном она была вполне недурна. По крайней мере, свежа. А он не в том положении, чтобы привередничать.

Он нагнулся к ней, не слезая с коня. Казалось. она ждет, что он вот-вот подхватит ее к себе в седло. Но он только говорил:

– Да, Ригунта, я не забывал о тебе. Может быть, я и приезжал сегодня, чтобы вновь увидеть тебя. Что мне королева с ее монахами и солдатами, когда я мог получить кубок с вином из твоих рук и поцелуй твоих уст, которые слаще вина…

«А хорошие я, должно быть, прежде складывал стихи. Придется вспомнить.»

– Но мы не можем так жить – от одной случайно встречи к другой, питаясь снами и надеждами.

– Нет, не можем…

– Однако ты видела – я нежеланный гость в замке. Королева не благоволит ко мне. Она пренебрегла долгом гостеприимной хозяйки, хоть я и брат ее мужа. И вряд ли мы можем рассчитывать на покровительство с ее стороны.

– Ах, ваша светлость, я готова…

– Нет, радость моя, я не опозорю тебя в глазаъ двора. Но мы можем видеться за пределами Компендия – тайно. Я найду способ это устроить. Дай мне на прощание что-нибудь, что могло бы служить условным знаком между нами.

– Вот! – она вытянула жемчужную нить из волос и протянула ему.

– Да, жди от меня вести о том, где мы сможем свидеться. И будь уверена, долго ждать тебе не придется!

Когда Деделла распахнула ворота, пропуская повозку, Фарисей от изумления присвистнул:

– Черт побери! Надо же! – Она помогла ему выбраться из повозки. – И подумать только, что когда мы в первый раз приезжали, тут были настоящие развалины.

– А вот посмотришь, как там внутри…

Он заковылял по усадьбе, восхищенно оглядываясь.

– Изгородь поставили, крышу починили… неужели ты это все сама осилила?

Она засмеялась.

– Могла бы и соврать, что сама… Но нет. На те деньги, что дала мне королева, я закупила лесины и наняла людей в Аризентах. Они и чинили.

– Что, меня не могла позвать? Думаешь, от колченогого какая польза?

– Я так не думаю, – осторожно начала она, но он продолжал сердиться.

– Ну, положим, на крышу я не взберусь, но с остальным как-нибдь бы управился. А то много у тебя осталось от королевиных денег?

– Но меня освободили от податей…

– Все равно. Пока не обживешься, любой грош надо держать за щекой.

Деделла поспешила сменить тему.

– Ты давно видел Винифрида?

– Перед тем, как выехать сюда. Авель опять приволок его в монастырь. Дабы, говорит, не совсем отстал от наук. Тоже мне, поборник книжной учености нашелся! Самому до двадцати с лишним годов ни одной буквы втолковать не могли, а мальчишке всего семь.

– Он, то есть приор, разрешит мне поставлять в монастырь масло и сыр?

– С чего бы ему не разрешить? Только лучше бы нам с тобой договориться, чтобы я приезжал за тобой. Тут места хоть и спокойные. а все же нехорошо тебе ездить одной.

– Ничего. – Она старалась говорить безразлично. – Я побольше концы одолевала… и в худшие времена.

– Я не сомневаюсь в твоей храбрости, – очень мягко сказал он, что было ему совершенно несвойственно. И тут же продолжал более резким тоном: – Ну, показывай, что у тебя еще есть.

– Вот хлев. У меня три коровы. Амбар. Сено придется запасать, но ничего, к этому мне не привыкать. А на том конце двора – сыроварня и маслобойня.

– Все-таки я не понимаю, как ты со всем этим одна справляешься.