Последние хозяева кремля. «За кремлевскими кулисами»

6 сентября после длившейся семь недель болезни дал знать о себе Черненко. И в тот же день стало известно, что в связи с переходом на другую работу освобожден от обязанностей первого заместителя министра обороны и начальника генерального штаба маршал Николай Огарков. Внешне вроде бы ничего необычного, но возникал вопрос: на какую работу может переводиться человек, занимавший столь высокую должность? Поскольку газеты молчали, опять поползли слухи. Маршал якобы вовсе не понижен в должности, а назначен командующим Западным театром военных действий, готовящим наступление на Западную Европу. При этом досужие знатоки припоминали, что в 56-м году в разгар войны между Израилем и Египтом знаменитому военачальнику Второй мировой войны маршалу Константину Рокоссовскому поручили командование Закавказским военным округом, что служило намеком на возможность посылки советских войск на помощь терпящим поражение от израильтян египтянам. Тогда до этого не дошло. Почему же теперь срочно потребовалось направлять маршала Огаркова туда, где в течение долгого времени успешно делал то же самое командующий войсками Варшавского пакта маршал Куликов? Явно здесь было что-то не так. Тогда, может быть, шестидесятишестилетний маршал просто ушел в отставку? Но в таком случае его обязательно наградили бы каким-нибудь орденом. Но поскольку ордена не было, оставался лишь один вывод: маршал пал жертвой очередного столкновения между армией и партократией. Теперь вспомнили о его статье, появившейся в мае в „Красной звезде”. В ней он, хотя и не прямо, но тем не менее довольно ясно высказался критически о советской ядерной стратегии и в весьма туманной форме упомянул об электронной революции. По сути дела маршал бил тревогу по поводу неминуемого отставания советской военной машины, если она не получит нового оснащения. А это значило, что многое из того, что находится на вооружении советской армии,или уже устарело, или вот-вот устареет. В таком случае требовался и пересмотр всей советской военной доктрины, ориентированной на достижение превосходства над противником на суше, в воздухе, на море и космосе, как о том пишется в статье, посвященной военной стратегии, в Советской военной энциклопедии 1977 года. Выводы, к которым приводила статья маршала Огаркова, говорили о том, что для поддержания требований доктрины необходимо было новое вооружение, а это означало колоссальные затраты, на которые советское руководство пойти не решалось. Но даже и опубликование такой статьи не могло повлечь отставки Огаркова. Подобные же взгляды высказывались и Куликовым. Однако его не уволили. Причина заключалась в личности начальника генштаба. По-видимому, он обладал амбициями, которые напомнили номенклатуре времена маршала Жукова, за „антипартийные

действия” отрешенного от должности министра обороны. В той неопределенной обстановке, которая создалась в связи с болезнью генсека и развернувшейся закулисной борьбой, номенклатура предпочла не рисковать и убрать подальше слишком независимого и явно претендующего на пост министра обороны и кто знает на что еще, Огаркова. Номенклатура одержала победу. Ее превосходство оказалось решающим. Но увольнение Огаркова отнюдь не означало, что можно было быть совершенно уверенным в покорности армии после ухода со сцены маршала Устинова. Вот почему Горбачев поспешил в Москву.

Правление Черненко закончилось так же быстро, как и предыдущее. Кашляющий, задыхающийся правитель, которому самому не хватало воздуха, не сумел вдохнуть его и в одряхлевшую советскую систему. И он, как и два его предшественника, являл собой символ этого одряхления. Они наглядно демонстрировали вырождение созданного Лениным режима. Если раньше он поддерживал себя безоглядным ограблением ресурсов страны, то через шесть десятилетий после его возникновения все то, что сходило с рук благодаря богатству страны, теперь вылезало наружу. Черненко ничего не изменил и изменить не мог. И при нем советская действительность, как и при Брежневе вполне укладывалась в шесть пунктов:

1) В Советском Союзе нет безработицы, но и никто не работает.

2) Никто не работает, но производство растет.

3) Производство растет, а магазины пусты.

4) Магазины пусты, а на семейных торжествах столы ломятся.

5) Столы ломятся, но все недовольны.

6) Все недовольны, но все голосуют „за”.

Москвичка, которую в эти дни попросили прокомментировать сложившееся положение, ответила: „Мы были триста лет под монгольским игом, триста лет нами правили Романовы, триста лет будем терпеть большевиков. Мы терпеливы и пассивны”.