Последние хозяева кремля. «За кремлевскими кулисами»

Хотя Горбачев призывает честно взглянуть в глаза правде, сам он этому призыву не следует. Он признал, что „страна оказалась в предкризисном состоянии”. Однако имел он в виду, главным образом, кризис экономики. Но ведь все эти годы у руля страны стояли не кадеты, не меньшевики, не эсеры. Уж слова-то эти почти позабыты. В кризис страну ввергла компартия, которую Конституция утвердила в роли руководящей силы советского общества. В книге главы этой партии нет слов раскаяния за содеянное.

Но ведь и „пробуксовки”, на которые жалуется Горбачев, и неверие людей в новые лозунги и их слабый отклик на его призывы, свидетельство того, что перестройка — это прежде всего не экономическая и не политическая проблема, а моральная.

Будут реабилитированы через полвека после расстрела их Сталиным Бухарин, Каменев, Зиновьев, Тухачевский и другие крупные большевики, но не принесет партия извинения семьям заморенных в лагерях, расстрелянных миллионов простых людей.

Спустя год с лишним после обнародования программы перестройки на экраны вышел фильм Т. Абуладзе „Покаяние”. Одна из его героинь говорит о Сталине: „Похоронить его — значит простить”. Но и кампанию против Сталина можно вести по-разному. Можно все свалить на него, сделав из него козла отпущения всех грехов. Но когда все грехи взваливают на одного, тем самым избавляются от собственных грехов. Вот и Горбачев говорил о перегибах в деле коллективизации, об ошибках Сталина и тут же объявил коллективизацию важнейшим достижением советской власти, а значит и сталинского правления.

Что думал Горбачев, смотря этот фильм? Понимал ли он, что без раскаяния невозможно преодолеть тот глубокий духовный кризис, который лежит в основе признанного им самим кризиса экономики? В своей книге он приводит такую притчу: „Подходит путник к людям, которые возводят какое-то сооружение, и спрашивает у работников: что это вы делаетет? Один раздраженно отвечает: да вот, гляди, с утра до ночи чертовы камни таскаем... Другой встал с колен, распрямился и с гордостью сказал: видишь, Храм строим!”

Руками, запятнанными в крови, Храмы не возводят. И контуры того храма, который намерен построить Горбачев и который помочь ему строить он зовет советских граждан, не многим отличаются от зданий, возведенных его предшественниками. Он по-прежнему пытается убедить мир, что социализм — единственно правильный путь, по которому должна идти страна, что все было бы превосходно, если бы не Сталин, что надо лишь — в который раз — устранить ряд недостатков, что надо лишь верно следовать ленинским указаниям, то есть довести их до логического завершения. Но, как убедительно показал в своей книге И. Шафаревич, „последовательное осуществление принципов социализма, лишив человеческую индивидуальность ее роли, одновременно лишило бы жизнь ее смысла и притягательности”. Не в этом ли разве причина всего, что нашло свое концентрированное выражение именно тогда, когда, по определению Брежнева, настал период „развитого социализма”? Не в том ли причина полного развала в экономике, что люди потеряли смысл и цель жизни? „Сейчас у нас нет никаких стимулов, даже стимула жить”, — печатает в июне 1988 г. „ЮС ньюс энд уорлд ри-порт” признание заместителя директора Института США и Канады Радомира Богданова. „Примкнуть, — как писал Достоевский, — почти не к чему”.

ПОДТАИВАНИЕ "ВЕЧНОЙ МЕРЗЛОТЫ”

Когда в начале 60-х годов Хрущев обещал советским людям, что к 1985 году у всех будут бесплатные квартиры, бесплатные обеды на предприятиях, бесплатный городской транспорт, не говоря уже о бесплатном образовании и медицине, то он, возможно, искренне верил, что всего этого можно достичь. Ведь ресурсы страны безграничны. Если же он знал, что это неосуществимо, то рассчитывал, что его обещания все равно никто не запомнит. Вот в этом он оказался прав.

К тому времени, когда в июне 86-го года Горбачев встретился с писателями, о хрущевских обещаниях никто уже и не вспоминал. Он говорил так, будто не было всей предшествующей истории. Никого между Лениным и им, Михаилом Горбачевым, которому теперь вот все приходится начинать сначала. Впрочем, у нас есть запись его обращения к писателям:

’’Каждый день приносит факты — один хлеще другого — о том, как трудно приходится тем, кто берет на себя ответственность и кто идет по линии ХХУ11 съезда партии. Эти люди совершенно не вписываются в существующую систему. И вызывают сопротивление.

Между народом, который хочет изменений, который мечтает об этих изменениях, и руководством есть управленческий слой — аппарат минстерств, партийный аппарат, который не хочет переделок, не хочет лишения прав, связанных с привилегиями.

У нас очень много людей, которые пользуются своим положением. У нас ничто так не эксплуатируется, как должностное положение.

...Пусть не все решения, которые мы принимаем сегодня, правильные. Пусть мы в чем-то ошибаемся. Но мы хотим действовать и не хотим сидеть сложа руки, чтобы процесс шел мимо нас.