Последние хозяева кремля. «За кремлевскими кулисами»

В отличие от московской партийной конференции, на которой он сам присутствовал, и где только благодаря этому ему удалось добиться устранения своего бывшего соперника В. Гришина, на съезды двух крупнейших республиканских парторганизаций он явиться не решился. И Щербицкий, и Кунаев сохранили свои посты. На Украине и в Казахстане с чисткой у Горбачева не вышло. Хотя открыто, конечно, о том, что происходит чистка, никто не говорил. ’’Правда”, например, 13 февраля 86-го года писала: „Партия проводит сейчас большую работу по очищению своих рядов. Идет не чистка, а именно очищение. От массовых чисток мы отказались давно”.

Как бы то ни было, но Горбачев явно стремился избавиться от того партийного, по определению Ницше, стада „передовых баранов”, которое ему досталось в наследство от брежневских времен.

Бой разгорелся на февральском пленуме ЦК в 1986 году. О его результатах можно судить по тому, что внезапно прекратилось то, что „Правда” называла „очищением”, и по тому, что произошло на съезде. Поражение генсека было очевидным. Более того, ему пришлось выступить еще и с покаянной речью и в виде клятвы на верность партийной бюрократии буквально повторить слегка перефразированные и столь любимые Брежневым слова: ,Дадры — самое главное, самое драгоценное наше достояние”. Но партийные бюрократы этим не удовольствовались.

За несколько месяцев до того собравшиеся в Кремлевском Дворце съездов на традиционный доклад о 68-й годовщине Октябрьского переворота услышали: „Некоторая часть наших кадров утратила вкус к современному осуществлению диктуемых жизнью реформ и изменений”. Можно смело сказать, что таких слов здесь не произносили со дня открытия Дворца. И высказывал эти крамольные мысли не кто иной, как председатель КГБ В, Чебриков. Зная лучше, чем кто-либо еще, истинное состояние страны, он позволил себе сказать с трибуны то, о чем до того говорили лишь невнятным шепотом. Он был уверен, что продвинувшаяся столь далеко чекизация партии, при которой впервые в ее истории в Политбюро заседали три генерала КГБ, дает ему право открыто высказывать то, что он посчитает нужным. Но не тут-то было... Не прошло и четырех месяцев, и в своей речи на съезде Чебриков даже не обмолвился о реформах, будто никогда и не произносил этого слова. О них не заикнулся никто из выступавших на съезде членов Политбюро. А председатель Совета Министров СССР Н. Рыжков уверил делегатов, что по-прежнему будет „укрепляться и совершенствоваться централизованное плановое руководство экономикой”, что, как утверждает Рыжков, разрушит надежды буржуазных идеологов. Когда глава советского правительства выступал с таким заявлением, СССР был единственной „великой” индустриальной страной, где существовала карточная система, где значительное число граждан все еще жило за чертой уровня нищеты, на заработок меньше 60 рублей в месяц, где жилищная проблема оставалась неразрешимой, а медицинская помощь ниже всяких стандартов, где не публиковалась статистика промышленных аварий, данные о детской смертности, где руководители постоянно занимались самовосхвалением и в то же время говорили об одном провале за другим в деле обеспечения населения необходимыми товарами. И все это отнюдь не измышления буржуазных идеологов. О карточках писал в ’’Правде” в 86-м году первый секретарь Волгоградского обкома В. Калашников, об авариях на производстве председатель ВЦСПС С. Шалаев (там же, в том же году), об уровне нищеты высказался в той же газете и в том же году сам Рыжков. И ведь это все и есть результаты того самого централизованного планового руководства экономикой, приверженцем которого объявил себя Рыжков.