Последние хозяева кремля. «За кремлевскими кулисами»

Один из теперь уже бывших руководителей „рабочего” государства, занимавший пост первого заместителя Председателя Совета Министров СССР генерал КГБ Г. Алиев, не видел ничего зазорного в том, что располагал доступом к специальным закрытым для простых смертных магазинам и получал зарплату, намного превышавшую плату рабочего. Объяснял он это тем, что руководители, дескать, настолько обременены работой, что у них нет времени на стояние в очередях, и что если бы не специальные магазины, то оставались бы они голодными. Генерал, которого дураком отнюдь не назовешь, изрекал это с серьезным видом, не понимая или притворяясь, что не понимает, что решение-то ведь имеется простое; избавиться от тех самых очередей, на которые жаловались читатели дискуссии в „Литгазете”. Но для этого должно быть изобилие. А вот его-то и никак не может добиться советский режим.

Советским людям даже трудно поверить, что такое изобилие где-то существует. Моя жена, побывав на гастролях в Австралии, рассказывала, как советские артисты буквально отказывались верить собственным глазам'/Такого быть не может,-говорили они,видя товары на витринах. — Это все не настоящее. Бутафория, как в театре”. Поначалу они были уверены в том, что это „показуха”, что их привели в какой-то специальный, именно для них сервированный магазин.

До опубликования „Закона об индивидуальной трудовой деятельности”, сокращенно ИТД, было много разговоров о том, что, дескать, Советский Союз стоит на пороге второго НЭПа. Но вот Закон опубликован, и что бросается в глаза? Что так называемой трудовой деятельностью разрешается заниматься в свободное от работы время, то есть прежде всего советский человек должен отдать восемь часов государственной службе, а уж потом, если у него останутся силы, он может работать на себя. Обратим на это внимание. По сути дела режим стремится убить двух зайцев сразу.

Во-первых, и это отмечается в напечатанном в „Правде” 29 ноября 86-го года интервью с председателем Госкомитета по труду и социальным вопросам Иваном Гладким, „государство теперь берет под кон-

троль” такую деятельность. Во-вторых, оно надеется руками частников заткнуть прорехи в снабжении, в-третьих, оно стремится занять в свободное от государственной службы время наиболее инициативную часть населения, отвлекая ее от мыслей о политическом переустройстве и увлекая на путь накопления материальных благ, то есть советский режим пытается привнести в так называемую социалистическую систему принцип консьюмеризма, стремление к постоянному приобретению новых материальных благ, совсем еще недавно яростно осуждаемое советской пропагандой.

Советский режим неоднократно предпринимал попытки к выпалыванию наиболее инициативных и потому наиболее для него опасных слоев населения. Так было после октябрьского переворота, когда уничтожались и дворяне, и промышленники, и интеллигенция, порой расстреливали и за галстук, и за очки. Затем уничтожали более предприимчивых и трудолюбивых крестьян, объявив их кулаками. Затем вырывали уже выращенную советской властью новую поросль интеллигенции. Советские демографы В. Данилов и Ю. Поляков пишут, что в 1917 году население России в послеоктябрьских границах составляло 147, 6 млн. человек, а в 1918—22 гг. оно уменьшилось на 15,1 млн. (из них около 2 миллионов приходится на эмиграцию).

Так* может, все-таки гибли только эксплуататоры, которых, как писал Э. Багрицкий, „расстрелять, и крышка”? Но другой советский демограф Б. Урланис, с которым я вскоре после выхода его книги „Население СССР” беседовал, сказал, что накануне революции к так называемым эксплуататорским классам, включая и чиновников высших разрядов, можно было отнести всего лишь 4 млн. человек, причем сюда входили и их семьи. Именно из этой группы в основном и образовалась двухмиллионная эмиграция.

Так что гибли от огня пролетарской революции, главным образом, сами пролетарии. И несмотря на это, силы народные к воспроизведению инициативных людей не иссякают! Теперь, видимо, решили, что прежние методы борьбы с ними не годятся, что лучше увлечь их приманкой обогащения.

В интервью с Гладким есть одна любопытная деталь. „Органы Госснаба, — обещает он, — будут обеспечивать этих граждан (т. е. частников) необходимыми материально-техническими ресурсами”. А буквально рядом, на той же странице, короткая заметки „Кроссовки с намеком”. Речь в ней идет о строительстве нового города на Амуре близ села Нижнетамбовское. И вот „оказалось же, и на ударной стройке... в ходу простои, не хватает стройматериалов, механизмов, техники”. Да что там техники! Ребят, приехавших из Белоруссии, в морозы телогрейками и теплым бе-