«Последние новости». 1934–1935

…Стихи очень гладкие, по своему даже искусные, с налетом какого-то «шика», – но совершенно мертвые… – Ходасевич, напротив, отозвался о стихах И. Голенищева-Кутузова с похвалой: «Прав Вячеслав Иванов, отмечая, что Голенищев-Кутузов еще не нашел себя. От огромного большинства современных молодых авторов отличается он, однако, тем, что поиски эти ведет в литературе, в истории, в философии. Это – существенный его признак, роднящий его со многими символистами, в некотором смысле даже со всеми. Книга его не даром названа “Памятью” – она органически связана с той противоречивой и сложной, во многом порочной, но в основах своих драгоценной культурой, внутренний кризис которой с 1914 г. принял оттенок катастрофический, в России особенно, – не потому ли, что предвоенная Россия была самою европейской из европейских стран? Тут, возле этого пункта, хотя и не в нем самом, таится для Голенищева-Кутузова некоторая опасность. Не то опасно, что его поэзия тематически и эмоционально близка старой, преимущественно символистской поэзии (и в частности поэзии Вяч. Иванова, хоть сам Вяч. Иванов это и отрицает): эта близость – преемственного, а не эпигонского порядка. Старая тематика Голенищева-Кутузова переживается глубоко, лично, следственно – в его переживании обновляется, живет сызнова. Опаснее то, что верность отцовской тематике у Голенищева-Кутузова еще соединяется с близостью к отцовской же поэтике, то есть заключает в себе некоторое тормозящее начало. Я говорю “еще”, потому что надеюсь на постепенное освобождение молодого поэта от символистской поэтики. На это позволяет надеяться вторая часть книги, в которой символистское наследие уже отчасти переработано. В этой второй части Голенищев как будто проще, строже, суше, скупее на слово, чем символисты и чем он сам в первой части. В его книге уже сейчас есть хорошие отрывки и хорошие пьесы (“О как обширен мир”, “Заветная песнь”, “Офорт” и в особенности “Меланхолия”), но хочется дождаться того времени, когда весь нынешний сборник станет для него как бы гаммами, разыгранными в поэтическом младенчестве. Плохо дело поэта, у которого не было этих гамм» (Ходасевич В. Новые стихи // Возрождение. 1935. 28 марта. № 3585. С. 4).

…Гумилев относился к Лермонтову скептически, при всяком удобном случае называл его поэтом второстепенным… – В своих статьях и заметках Адамович несколько раз упоминал об отношении Гумилева к Лермонтову: «Помню, Гумилев, сидя у высоких полок с книгами, говорил: “Если мне нужен Боратынский, я не поленюсь, возьму лестницу, полезу хоть под самый потолок… А для Лермонтова нет. Если он под рукой, возьму, но тянуться не стану!”» (Адамович Г. Оправдание черновиков // Новый журнал. 1964. № 76. С. 121).

«Бессонница: Стихи» (Берлин: Парабола, 1935) – вторая книга стихов Юрия Константиновича Терапиано (1892–1980).

«патент на благородство» – из стихотворения Фета «На книжке стихотворений Тютчева» (1883).

«Лесной шум». – Последние новости. 1935. 21 марта. № 5110. С. 2.

…Максим Горький упорно и настойчиво, вот уже сорок лет при всяком удобном случае твердит: «природа – враг»… – Адамович писал об этом подробнее в одной из своих «Литературных бесед» (Звено. 1927. № 3. С. 123–128).

«не поймет и не заметит» – из стихотворения Тютчева «Эти бедные селенья…» (1855).

…«умышленное», как выражался Достоевский… – Это слово, казалось бы, действительно, такое характерное для лексики Достоевского, встречается у него лишь дважды: в «Записках из подполья» и в «Бесах» (Часть первая. Гл. 2. II).

…Когда-то мне пришлось на эти темы писать, – помнится, в связи с «Любовником леди Чаттерлей»… Нет на свете литературы менее «развратной», чем советская… – О пуританстве советской литературы Адамович писал в связи с русским переводом романа Дэвида Герберта Лоуренса (Lawrence; 1885–1930) «Любовник леди Чаттерлей» (1928): Адамович Г. О книге Лоренса // Последние новости. 1932. 7 апреля. № 4033. С. 3.

«Лесной шум: Рассказы» (М.: Советский писатель, 1935) – книга Евгения Васильевича Дубровского (1870–1941), опубликованная под псевдонимом Лесник.

«звездная книга ясна и с кем говорила морская волна» – измененные строки стихотворения Баратынского «На смерть Гете» (1832).

Жизнь и «жизнь». – Последние новости. 1935. 4 апреля. № 5124. С. 2.