«Последние новости». 1934–1935

Мне кажется, что лучшей из творческих находок, – или, если угодно, «достижений», – надо признать простоту и непринужденность замысла. Рассказ возникает как бы «из ничего» и никуда не ведет. Комизм, если и не очень ярок и силен, то не притянут за волосы. По методу Чуковского, рассказчик не насилует воображения ребенка, а только подмигивает ему, приглашает его в сообщники… Есть в этих бесчисленных коротких, изданных большею частью отдельными тетрадками, рассказах какой-то «ветерок свободы», которого не найти в других теперешних русских книгах, с пометкой «Москва» на обложке. Парадоксально было бы утверждать, что именно в этих пестрых книжках с картинками литература ищет выхода и спасения от указки, от унылого проповедничества, от тиранической идейной элементарщины, – но в нашу эпоху столько парадоксов оказалось истинами, что отчего не допустить и такое предположение?

Одна из популярнейших в России сказок – «Путаница» Чуковского. Ее можно было бы назвать «все наоборот».

Котятам надоело мяукать, – захотели хрюкать. Утята не желают больше крякать: давай квакать! Воробей замычал коровой, медведь кричит ку-ка-ре-ку! – и так далее.

Рыбы по полю гуляют,
Жабы по небу летают,
Мыши кошку изловили,
В мышеловку посадили.
А лисички
Взяли спички
         К морю синему пошли,
         Море синее зажгли.
Море пламенем горит,
Выбежал из моря кит:
«Эй, пожарные, бегите,
Помогите, помогите».

Из беды выручила бабочка. Помахала крыльями, – море и потухло. Тут опять водворился порядок.

Кошки замурлыкали,
Птицы зачирикали.
Лошади заржали,
Мухи зажужжали,
Лягушата квакают,
А утята крякают,
Поросята хрюкают,
Мурочку баюкают,
Милую мою,
Баюшки-баю!

Разве это не прелестно? В каждом человеке, независимо от возраста, как воспоминание о смутном, далеком, почти уже совсем поблекшем сне, живет память о детстве. Именно она помогает нам оценить эту незамысловатую историю во всей ее непритязательности, и понять, как тут верно угадан тон и склад настоящей колыбельной сказки, при всей условности заключительных строк… Окончательная проверка, однако, принадлежит самим детям. Но в России она уже сделана, и, право, только острое умственное расстройство может заставить в данном случае произносить слова «эмигрантский» или «советский», и попытаться внести в детский мир взрослую рознь.

«Глупый мышонок» С. Маршака.

Мышь убаюкивает мышонка. Тому не нравится голос матери.

Лучше, мама, не пищи,
А мне няньку поищи!

Мышь зовет в няньки утку, – мышонок капризничает. Зовет жабу, – результат тот же. Ни свинья, ни лошадь, ни щука не имеют успеха.

Побежала мышка-мать
Стала кошку в няньки звать.
…………………………………………..
Стала петь мышонку кошка:
Мяу-мяу, спи, мой крошка!
Мяу-мяу, ляжем спать,
Мяу-мяу, на кровать!

Чем эта история кончается, догадаться нетрудно.

«Девочка-ревушка» Барто.

Что за вой, что за рев,
Там не стадо ли коров?

Нет, это хнычет Ганя-ревушка. Зовут Ганю в сад.

– Никуда я не пойду,
Мне не нравится в саду!
            У-у-у!

Повели домой:

Ой, хочу обратно,
Дома неприятно!

Дали молока.

Кружка слишком велика,
В этой не могу я,
Дайте мне другую!
Дали ревушке в другой,
Рева топнула ногой:
В этой не желаю
Лучше дайте чаю!

Уложили Ганю спать. Думают: заснет, успокоится.

Ой, не буду спать я,
Ой, наденьте платье!

Собрался народ, смотрит, хохочет:

Что ты плачешь, ревушка,
Ревушка-коровушка,
На тебе от сырости
Плесень может вырасти!

«Кто?» А. Введенского.

У дяди Бори на столе кто-то разлил банку чернил. Тете Варе кто-то кинул в кастрюлю с молоком клещи и молоток.

Может, это серый кот
Виноват?
Или это черный пес
Виноват?
Или это курицы
Залетели с улицы,
Или толстый, как сундук,
Приходил сюда индюк?

Но, оказывается, виноват «пятилетний гражданин, мальчик Петя Бородин».

И об этом самом Пете
Пусть узнают все на свете!