Последние парень и девушка на Земле

Морган он понравился с первого взгляда, мне это было очевидно. Среди всех парней, слоняющихся вокруг, кидая друг в друга снежки, перескакивая из одной машины в другую, чтобы согреться, и чокающихся бутылками с пивом, подруга сосредоточила все свое внимание именно на нем, улыбаясь как кретинка всякий раз, когда он соизволял что-нибудь сказать, что случалось нечасто. Парень был просто невероятно стеснителен. Он растянул одну-единственную бутылку пива на всю ночь и, как я заметила, имел дурацкую привычку проверять, одинаковой ли длины концы его шарфа и достаточно ли плоско они лежат на его куртке.

Я видела, что Морган хочет заговорить с ним, но для того, чтобы завести разговор с парнем, ей обычно был нужен толчок от Элизы. А Элиза как раз в этот момент была слишком занята разговором со своими более старыми друзьями и ничего вокруг не замечала. И тогда я схватила Морган за руку, повела ее к Уэсу и принялась отпускать шуточки по поводу его кошмарного рождественского свитера, только свитер его был вовсе не кошмарным, а вполне себе нормальным. К тому времени я была уже изрядно под кайфом.

Но моя тактика сработала. Стоило мне отпустить шутку, как Морган немедленно бросилась на его защиту. «Мне нравится его свитер!» – воскликнула она, шлепая меня варежкой. А Уэс, покраснев, вякнул «Спасибо», как мне тогда показалось, с притворным возмущением, но как я понимаю теперь – совсем непритворным.

Вероятно, Уэс возненавидел меня с самого первого момента, хотя если бы не я – этого момента не было бы вовсе.

Морган заехала на парковку лесопилки, представлявшую из себя площадку из крошащегося бетона, на котором парковочные линии давным-давно стерлись и из трещин росли сорняки. Здесь была уже целая уйма машин, как будто нынче вечером сюда съехалась все старшие классы нашей школы.

– Как видно, всем уже осточертело сидение в четырех стенах, – заметила я, когда мы вылезли из машины.

Протиснувшись среди припаркованных автомобилей, мы прошли вдоль забора из сетки-рабицы, нашли дыру и просочились внутрь.

На территорию лесопилки вели два пути, но этим вечером большинство ребят и девчонок использовали старый гаражный бокс для грузовиков, металлическая дверь которого была поднята навсегда. В нескольких футах от этого места на участке грязной мокрой травы Джесси расстелил свой «слип-н-слайд», ярко-желтый прямоугольник пластика, но пока никто по нему не скользил.

Я всегда думала, что, когда наши ребята приходят на территорию лесопилки, они должны вести себя тихо и не привлекать к себе внимания на тот случай, если мимо проедет коп. Но сегодня вечером все, по-видимому, уже понимали, что скоро всему конец, потому никто и не думал маскироваться. В сложенном из кирпичей кругу горел костер, ребята курили, смеялись и распивали пиво, не скрываясь, прямо на открытом воздухе, сидя на погрузочной эстакаде и болтая ногами. Это было похоже на пляжную вечеринку, устроенную в прохладную летнюю ночь.

Паводок в основном спал, но было видно, что во время его пика вода здесь стояла довольно глубоко, потому что вокруг остались лужи, валялся мусор, везде была грязь. Река начиналась прямо за парковкой. Теперь я видела, что осталось от нашей стены из мешков с песком. Это было прекрасно выстроенное сооружение, но теперь наши мешки были перевернуты вверх дном и усеяны дырами, из которых высыпался почти весь песок. Река была черной, и только кое-где – там, где она наталкивалась на какой-то полузатонувший предмет, – на ней виднелись белые барашки пены.

Мы залезли в гаражный бокс для грузовиков и направились в большой зал. Пол здесь был залит водой, но народ набросал на него доски и сорванные со стен листы гипсокартона, чтобы было по чему ходить. Я всегда удивлялась, как в лесопилке обходятся без электричества, но, приходя сюда, люди приносили с собой карманные фонарики, большие масляные фонари, а некоторые даже работающие от аккумуляторов прожектора вроде тех, которые полицейские установили в спортзале во время Весеннего бала, когда электричество погасло.

Когда вошли мы трое, то были сплошь, с ног до головы, заляпаны грязью. Все, кто был в зале, начали оборачиваться на нас. Элиза несколько раз тихо застонала, как будто снова собираясь разрыдаться.

Я схватила ее за руку, стиснула ее ладонь, и она, кивнув, ухмыльнулась:

– Не беспокойся. Я в порядке.

К нам подошли несколько других одиннадцатиклассников, чтобы поздороваться. Они, очевидно, уже знали, что семья Элизы потеряла все. Элиза с радостью принимала их объятия и дружеские похлопывания по спине. Морган повернулась ко мне и улыбнулась так, словно я только что сделала что-то хорошее.

– Кили!

К нам направлялся Джесси. На нем были коричневые бриджи, фуфайка с эмблемой эбердинской футбольной команды и серо-зеленые резиновые сапоги. В обеих руках парень нес по нескольку бутылок пива, одну из них он предложил мне.

– Спасибо, – сказала я, милостиво улыбаясь.

Морган бросила на меня воодушевленный взгляд, пожалуй, слишком воодушевленный, но зато тут же отвела Элизу в сторону, чтобы дать нам с Джесси минутку-другую поговорить.