Последние парень и девушка на Земле

Между тем Элиза опустила зеркало заднего вида и, глядя в него, поправила свой макияж. Я видела, как на лице подруги надежда на то, что ее мечты сбудутся, борется с осознанием фактов, которое нашептывало ей сознание: возможно, они не осуществятся никогда.

* * *

По дороге домой мы вынуждены были остановиться на полицейском блокпосту и показать свои удостоверения личности с фотографиями, чтобы проехать дальше. Все дороги, ведущие к улице, где стоял дом Элизы, были перегорожены желтыми предупредительными лентами, и поперек мостовой стояла тяжелая строительная техника, чтобы никто не мог проехать туда на машине. Мы смогли отыскать проезд, только отъехав назад на добрые полмили и свернув на лесную дорогу, где не было ни домов, ни фонарей. Мы заглушили мотор в месте, которое Элиза сочла подходящим, и машина Морган накренилась, заехав одним колесом в канаву, полную дождевой воды. Мы вылезли из нее и включили свои фонарики.

Морган и Элиза тихо перешептывались друг с другом. После разговоров о Флориде обстановка в этом лесу показалась мне особенно мрачной. Я побежала вперед, чтобы попытаться еще больше напугать девчонок, но все кончилось тем, что я глубоко завязла в какой-то густой грязи, и им пришлось немало потрудиться, чтобы общими усилиями меня вытащить. Я смеялась, и надо признаться, чтобы рассмешить и их, не особенно помогала им себя вызволять, но девочки не оценили моей шутки. И они вовсе не смеялись, когда я нарочно плюхнулась в грязь, пропитав ею всю заднюю часть своих шортов.

Элиза уверенно шла впереди, хотя несколько раз мы из-за нее поворачивали не туда. Минут через тридцать я почувствовала, как ко мне приблизилась Морган.

– Может быть, лучше пойти обратно, – прошептала она, но прежде чем я успела ответить, Элиза крикнула нам, чтобы мы шли к ней. Она все-таки отыскала прорубленную в лесу аллею с телефонными столбами и электрическими проводами, которая спускалась с холма в долину.

– Эта аллея ведет прямо к моему дому, – сказала она.

Мы прошли еще четверть мили, потом резко свернули налево и уткнулись в холм свежей грязи, явно искусственного происхождения. Он был высотой с дом и пах мокрой землей.

Мы полезли по грязи на его вершину, как будто все мы были новобранцами, тренирующимися в армейском лагере. Мы лезли вверх с упорством маленьких детей, и думаю, во время этого подъема каждая из нас хоть раз поскользнулась и упала, так что, добравшись до вершины, мы все были в грязи. Но никто из нас не смеялся.

Мы посмотрели вниз, в образовавшийся на склоне каньон. То, что прежде было улицей, идущей вдоль подножия холма, превратилось в яму, заполненную грязью.

– Господи Иисусе, – прошептала Морган.

Во всем этом было что-то странное, ведь мы обе уже видели эту картину и на фотографии в газете, и на телевизионном экране. Но совсем другое дело было наблюдать ее воочию.

Элиза побежала вниз первой, упала, ударилась и измазала грязью весь перед своей красивой новой блузки. Потом упала еще раз. Но это не остановило ее. Она спотыкалась, но все равно шла вперед.

У подножия грязевого холма было припарковано еще несколько бульдозеров и стояли большие мусорные контейнеры, полные обломков.

Я бывала на этой улице сотню раз, но сейчас здесь не осталось и следа мостовой.

Я бывала у Элизы дома столько раз, что и не перечесть. Я обожгла внутреннюю сторону предплечья, когда мы с ней в ее кухне пекли печенье на Рождество. Как-то, когда я у нее ночевала, я на слабо пробежалась по ее заднему двору голой, накрутив волосы на термобигуди. Но от всего этого не осталось ни единого кирпича, из которых был сложен фундамент, ничего, что хоть отдаленно напоминало бы дом.

Морган и я соединили лучи своих фонариков с лучом фонарика Элизы, вероятно надеясь на то, что свет сразу трех фонарей поможет нам отыскать хоть какой-нибудь ориентир. Но Элиза только бесцельно бродила вокруг, крутясь вокруг своей оси, как волчок, вращающийся по инерции.

– Это здесь? – нетерпеливо произнесла она, задыхаясь от потраченных усилий.

Наконец-то она приблизилась к месту, которое бульдозеры еще не расчистили. Собственно, того, что могло бы назваться домом, здесь не осталось, но имелась груда битых кирпичей и искривленных труб, да еще куча деревянных обломков, наполовину погрузившихся в грязь.

Я направила луч фонарика на ближайшее дерево.

– Оно кажется мне знакомым, – вздохнула я. – Ты могла его видеть из окна своей спальни?

Элиза заплакала.

Морган бросилась к ней, прижала ее к груди, и они, дрожа всем телом, стали плакать вместе.

Я осталась в стороне, продолжая обшаривать окрестности лучом своего фонарика и чувствуя, как у меня подводит живот от ужаса. Я не хотела, чтобы Элиза так расстраивалась. Я не хотела, чтобы ей пришлось увидеть то, что осталось от ее дома. Мне хотелось прокрутить весь этот вечер назад, отмотать обратно всю эту идею и вернуться к тому моменту, когда Элиза высказала эту мысль впервые. Мне следовало настоять на том, чтобы отправиться плавать в бассейн.