Последние судьи. Сильнее льва и слаще меда. Книга первая

– Отец Никодим, конечно, скряга, но узнав, по какому поводу веселье, растаял. Интересовался, когда вы, окаянные, венчаться собираетесь.

Мы дружно рассмеялись.

– Завтра и повенчаемся, ты не против, маленькая?

– Конечно, поддержала меня Катарина, – чего зря грешить.

– А я, – нубийка взяла мою спутницу за руку, – такое платье тебе дам, с ума сойдешь! Настоящее нубийское вот с таким бантом!

– А ты уверена, женушка, что Катарине по размеру будет? – Василис не мог сдержать смеха. – Ты килограмм на двадцать… эмм… крепче.

Нубийка, никогда не комплексовавшая по поводу своей полноты, засмеялась вместе со всеми и ткнула антийца кулаком в бок: – Ну рост у нас один и в плечах одинаковы, а то, что я потолще буду, так платье-то на шнуровке, – Ариа подмигнула Катарине. – Тебе понравится.

– Слушай, Василис, – обратился я к антийцу, – а как обстоят дела с твоим эпосом о нас?

– Рад, что ты спросил, мой друг. Работа идет медленно, писать тяжело, трудно, но непреодолимых препятствий, как известно, нет и… прямо сейчас, если, конечно, никто из присутствующих не возражает, я прочту вам вторую главу!

Возражений не было, и антиец с присущим ему артистизмом прочитал нам вторую главу своей поэмы, или, как он сам говорил, – эпоса. Все события, произошедшие с нами, были детально описаны с точностью летописи. Правда, в результате художественной обработки, несколько десятков атаковавших нас одержимых превратились в несколько сотен. Надо ли говорить, что мы с Катариной были совсем не против такого авторского преувеличения.

На следующий день мы повенчались. Нубийское платье из светло-голубого шелка, с кожаными вставками и огромным красным бантом на груди, смотрелось действительно великолепно.

– Ну как ты? – спросил я Катарину, видя, что она держится довольно скованно, – волнуешься?

– И совсем даже не волнуюсь, – ответила девушка и тут же, понизив голос до шепота, сообщила мне: – Просто я первый раз надела платье.

Я улыбнулся и поцеловал свою спутницу: – И как тебе в платье?

– Красиво, конечно, но… очень неудобно, – сообщила мне Катарина, и мы прыснули со смеху.

Обвенчал нас тот самый отец Никодим, которого Василис давеча обозвал скрягой.

Глава 16

На рассвете следующего дня в монастырь пришли двое выживших – молодые парни лет семнадцати, худые и избитые. Одного из ребят звали Миша, другого – Илир. Заикаясь и перебивая друг друга, парни кое-как рассказали нам свою историю.

– Нас много было, человек сто, не меньше, – шепелявил Илир, то и дело сплевывая. – Мы в порту сначала были, потом – в багринском центральном Храме.

– А потом, – перебил товарища Миша, – эти психи, что по улицам бегают, нас осадили… Войти они отчего-то не могут, но и выйти нам не дают.

– Как вода закончилась, – снова сплюнул Илир, – мы, значит, прорваться решили, ну не все, а мужчины там, из девок – те, что пошустрее. Вот…

– Стало быть, прорвались вы только вдвоем? – спросил я.

– Не.… Еще дядя Игорь с сыновьями были. Но по дороге, в общем… не дошли они.

– Как же вам удалось вырваться из кольца, ребята? – Василис скептически изучал подростков.

Миша улыбнулся разбитым ртом: – Бегаем хорошо, дяденька. Всего нас на вылазку собралось двадцать шесть. Кого-то убили, часть обратно в Храм отбросили, а мы вот ушли.

– Одержимых много? – спросил Катарина.

– Кого? А… психов. С полсотни будет. Ну, они крепкие все, с цепями с кольями, с битами, – Илир опять плюнул в сторону.

– Да перестань ты плеваться, малой, – ткнула Илира в плечо нубийка.

– Не могу, тетенька, зубы выбили все. Болит – спасу нет.

– Тётенька? – глаза Арии округлились – вы слышали? Я тётенька?!

– Я думаю, принцесса, что подростки делят весь мир на две категории: сверстники, к которым относятся они сами, и взрослые, то есть тети и дяди, – поспешил успокоить супругу Василис.

– Как думаете, ребята, те, что внутри, ещё живы? – спросил я.

Беглецы почти одновременно пожали плечами:

– Наверное, живы, хотя, конечно, с провизией там плохо, и воды совсем нет.

– Что будем делать, Марко? – спросила Катарина, и все присутствующие сразу же уставились на меня.

– Поедем и убьем всех сатанистов, – равнодушно ответил я.

– Когда выезжаем? – глаза моей спутницы светились юношеским азартом.

– А что тянуть, поехали сейчас, – улыбнулся я. – Вы как, друзья?

Василис без раздумий вызвался ехать с нами, напомнив мне, что место поэта на поле боя. Нубийка также изъявила желание ехать, но муж напомнил ей о недавней одержимости и убедил остаться в монастыре. Что же касается монахов, то почти все бросились к настоятелю просить благословения на битву. Отец Борислав благословил пятерых.

Через пять минут наш внедорожник и фургон из монастырского гаража уже неслись по проселочной дороге.

– Друзья, смотрите какая красота вокруг… – задумчиво произнес антиец.

– Что же тут красивого, Василис? Лужи и грязь кругом.

Поэт посмотрел на Катарину и весело засмеялся: – Это же весна, женщина, весна! Что может быть прекраснее весны, ребята! – Антиец взмахнул рукой и что-то запел на своем родном языке.

Катарина пожала плечами: