Последние ворота Тьмы (СИ)

- Или - что? Никто не помешает ИМ прополоть свой сад. Ты тоже.

- А ты? Твоя брахмастра...

- О, это была бы история для легенды, - двое героев против сверхрасы, существующей более ста миллионов лет и населившей, - если я не ошибаюсь, - два миллиарда звезд. Ты знаешь, что такое "экса"?

- Гекса? Тысяча в шестой степени. Квинтиллион.

- ИХ примерно столько. Кого-то я, возможно, смогу уморить, но уж никак не всех. И мне не хочется, кстати.

- Я могу тебя заставить.

Охэйо повернулся к нему.

- Как? Начнешь с дыбы или сразу перейдешь к вырыванию ног? Будешь вытягивать сухожилия? Я, знаешь ли, не мазохист, как некоторые. Я не дамся.

- Убьешь меня?

Охэйо фыркнул.

- Почему рассуждения об общем благе у тебя постоянно приводят к этому слову? Ах да, традиция... Я, знаешь, тебя не держу. Хочешь - иди, пили головы, отдавайся на мусорных кучах, занимайся чем хочешь. Мне без тебя будет скучно... но не больше.

- Тогда зачем же ты вытащил меня?

- Ты мой друг. Даже если ТЫ этого не хочешь.

- На самом деле ты меня не выпустишь?

Охэйо улыбнулся.

- Нет. Раз ты не ценишь свою жизнь, кто-то же должен её ценить.

- Но ты не мой отец.

- Мне нравиться так поступать. Я ничего не могу с собой поделать. Да и не стоит, пожалуй...

- Что же ты хочешь делать?

- ОНИ многое рассказывают мне, но не отвечают на мои вопросы. А я должен знать. Это мир несовершенен. Это правда. Но можно создать более совершенный. Это тоже правда. Мне кажется, что именно для этого я и живу.

- Значит, тебе не всё равно?

Охэйо рассмеялся.

- Нет. Просто любое дело можно делать с умом, - а можно без ума. Я уже говорил тебе это... Можно положить свою жизнь, чтобы спасти то, что спасать незачем и нельзя. А можно отступить и начать всё сначала.

- Ты не умрешь от скромности.

- Я умру, растворившись во тьме. Не знаю только, когда.

Лэйми вздрогнул.

- Почему ты так думаешь?

- Потому, что есть сны, Лэйми. Я часто вижу это. Снова и снова. Думаю, это тебя утешит.

- Господи, Аннит, нет. Я... - Лэйми потер ладонями лицо и вдруг сел у стены, сжавшись в комок. - Прости меня. Я просто никак не могу забыть, как этот му... как Ууртай пытал меня. Думать о том, что ещё с кем-то поступают сейчас так же... или хуже, я не могу, это невыносимо...

Охэйо тоже сел у стены, прижавшись к нему боком, - совсем как тот испуганный ребенок, который нашел другого там, давным-давно, во тьме Зеркала Хониара...

- Сильно мучили?

- Я... - Лэйми яростно помотал головой, и с трудом заставил себя продолжать. - Знаешь, когда тебя пытают, чтобы что-то узнать, это, наверно, не так мерзко. Тогда можно думать: "ну вот ещё секундочку потерплю и признаюсь". Тогда ты знаешь, что можешь всё прекратить, когда станет уж совсем невмоготу. А когда так... это страшно, Аннит. Ууртай довел меня до... ну, я плакал, я был готов на всё, лишь бы он не делал больно... а сейчас мне невыносимо стыдно. Хорошо, что с тобой такого не было...

- Со мной - не было, - медленно ответил Охэйо. - Но, знаешь, в Хониаре у меня была подруга... Аттина... первая девушка, к которой я почувствовал... нам было всего по двенадцать лет, Лэйми, мы даже не успели понять, что с нами происходит. Её похитили ТЕ. Насиловали. Издевались. Это продолжалось два месяца. Всё это время я искал её. Я был... наверно, не в себе. Я совершенно не думал о том, что для ТЕХ мало разницы, - девочка или мальчик... и меня несколько раз чуть не поймали. А когда я её нашел... это было не то, что произошло с Мэнни, но близко, Лэйми. Близко. Она так и не оправилась до конца, - за все наши двести лет. Вот тогда я и объявил ТЕМ войну. Собрал всех, кого мог... и ТЕ, - почти все - провели эти двести лет в могилах, лишенные всего, но всё сознающие, - он помотал головой.

- Знаешь, те, кто говорят, что месть разрушает, прежде всего, мстящего, очень не правы. Тогда я понял, что не должен терпеть выродков только потому, что "у них своя правда". Я зарыл их в землю, - и мне стало хорошо. С этого-то всё и началось, собственно. Я понял, что мир МОЖНО изменить и улучшить, - если захотеть по-настоящему. Хотя мне, знаешь, тоже досталось. После того, что произошло с Аттиной, я считал, что чувственная любовь, - это жуткая гадость... хотя на самом-то деле мне дико хотелось... я чуть с ума не сошел от этого. Сошел бы, если бы не... Её звали Наулия. Мне было уже лет пятнадцать. Ей на год больше. Всё началось почти случайно. Мы дружили. Ходили друг к другу в гости. Болтали о всякой чуши. Потом я понял, что мне просто нравится на неё смотреть. Слушать её. Я очень хотел... но я не мог делать с ней то же, что и ТЕ. Потому что мне было... невыносимо стыдно. Я дико ненавидел себя... ты даже представить не можешь, до какой степени... а потом... - Охэйо вдруг рассмеялся.