Последние ворота Тьмы (СИ)

- Знаешь, девчонки на самом деле гораздо умнее парней. Она поняла, что со мной происходит, - а я и сам-то толком этого не знал, - и пришла ко мне. Потом она... Знаешь, как тут, под Зеркалом, - вроде бы темно, но всё видно... Короче, я увидел её всю. Её грудь, живот, изгибы бедер... говорят, что взгляд йин-йаур может обратить человека в камень... ну так вот, один её... вид то же сделал со мной. Потом она подошла ко мне и начала стаскивать... на мне и так-то было надето не много, а скоро и вовсе ничего не осталось. Это как в кошмаре, - с тобой делают то, чего ты больше смерти боишься... а помешать ты не можешь, потому что на самом-то деле... Потом... - Охэйо улыбнулся и, встретившись глазами с другом, отвел взгляд. В гагатовой черноте его волос искрились нити радужных бус, - девушки Хониара дарили их тем, кто им особенно нравился. Лэйми поразило, что Охэйо до сих пор сохранил этот подарок... но в этом не было ничего удивительного.

Аннит заметил его взгляд.

- Это самое ценное, что у меня есть, - тихо сказал он. - Когда она вплетала их мне... это был самый удивительный миг в моей несчастной жизни.

- Да? Неужели с тех пор ничего...

Охэйо сел у его босых ног, опустив голову и не глядя на него.

- Тогда я так затравил себя, что мне жить не хотелось, - и на совершенно пустом месте. А когда Наулия обняла меня, вся эта блажь прошла в один миг. Моментально. Такое ощущение, знаешь, невозможно забыть...

- И только?

Охэйо поднял лицо. В его длинных зе­леных глазах плескалась насмешка.

- Вообще-то, когда она обняла меня, я просто перестал думать. Знаешь, когда к нецелованному пятнадцатилетнему мальчишке прижимается нагая девица... это то же, что прыгнуть с обрыва в горячую воду, наверное, - кожа от макушки до пяток горит, в ушах шум, в глазах радуги, в голове - всё вверх дном. Я просто сгреб её в охапку и понес к... ну, у меня была большущая постель. Это как безумие, - понимаешь, что поступаешь неправильно, но поделать ничего не можешь. А потом... смутно помню... - он вновь помотал головой.

- А потом? После...

- Ну, мне стало дико стыдно. Даже хуже, чем до этого, - хотя я думал, что это уже невозможно. Я знал, что приличные юноши не делают с девушками вещей, от которых те вопят, словно дикие кошки. К тому же, она всего меня исцарапала. Даже уши. В общем, я уткнулся мордочкой в ладони и мечтал тихо сдохнуть. А она... стала переби­рать мне волосы и говорила, какой я краси­вый... в каждом месте, и я просто тонул в оз­нобе. Я и не знал, что по всей коже может быть так сладко... В каждом месте, про которое она говорила. Даже в пупке... через него, наверное, из меня и вышла вся дурь. Я стал целовать её... везде, - даже пальцы ног, даже... и говорить, как я её люблю. Она так смутилась... Но дарить ей удовольствие... это было лучшее, что я до тех пор знал. Потом мы ласкались. Она тоже. Это было здорово, - ощутить всё её тело наощупь, от подошв до ладоней. Когда я стал... в общем, мне было очень интересно... - он опомнился и помотал головой.

- А потом?

- Мы жили вместе долго и счастливо. Я влюбился в неё по уши. Готов был делать всё, что она скажет.

- И она этим пользовалась?

- Разумеется. Но только в любви. Много позже я понял, что она сделала для меня... но было уже поздно. Мне хотелось разделить с ней всё, что я имел, свои мечты в том числе. Мне хотелось, чтобы она вместе со мной выдумывала новые истории, новые вещи. Но она... не могла. И мы расстались. Алина подошла мне куда лучше...

- А теперь? Ты не хочешь никого любить?

Охэйо широко улыбнулся.

- Хочу. Ещё как! Но, знаешь, только моего желания тут мало. А я не хочу, чтобы кто-то... любил меня.

- Но почему, Аннит?

- Я не хочу, чтобы кто-то страдал из-за меня. Я, знаешь, часто увлекаюсь вещами, от любви очень далекими, и это, наверное, навсегда. А завлечь девушку и потом просто забыть о ней ради очередной затеи... это слишком жестоко.

- Найди девушку, которая разделяет твои увлечения.

- Знаешь, как говорят, - слишком здорово было бы... Таких девушек не бывает. Да и потом, - кто сможет в меня влюбиться? - Охэйо разглядывал свою бледную ладонь. - Ни одна приличная девушка, уж это точно. А без неприличных я сам как-нибудь обойдусь. Это, наверное, моральный мазохизм, который позволяет мне терпеть мои проступки. Этак может и совесть замучить...

Лэйми хотел рассмеятся... но потом он вспомнил, сколько жизней было на совести Охэйо.

И он не издал ни звука.

Глава 5:

Из Мааналэйсы

1.

Лэйми разбудил шум нарастающей суматохи. Какое-то время он тупо смотрел в потолок, пытаясь вспомнить, как попал в эту громадную, с множеством подушек постель, потом поднял голову. В окно лился яркий солнечный свет. Комната, просторная, устланная коврами и заставленная тяжеловесной полированной мебелью, казалась совершенно незнакомой.

Вчера, после разговора с Охэйо, он отправился спать. И спал, судя по всему, очень долго. Но что случилось? Откуда - солнце? Шум?

Он кинулся к окну. По террасе метались ошалевшие леры, - когда он засыпал, все они были окаменевшими статуями. За ними виднелась пирамида Генератора.