Последние ворота Тьмы (СИ)

Она отвезла их на катере, но к другой станции, на южном берегу озера. Эта поездка очень понравилась Лэйми. Синее вечернее небо было совершенно чистым, вода, отражая его, стала более темной, насыщенного индигового цвета, и, казалось, непрозрачной, в золотых солнечных бликах. Все трое молчали, - им было хорошо просто оттого, что они вместе. Посматривая на Лэйит, Лэйми смущался - его ладони, казалось, всё ещё ощущали её поразительно упругую грудь. Ему хотелось, чтобы и эта поездка длилась вечно, но минут через десять она кончилась у маленькой пристани, от которой в заросли уходила тропа.

Они молча выбрались на доски причала. Лэйит помахала им рукой и развернула катер. Вот и всё. Они не сказали друг другу ни слова, и Лэйми чувствовал себя так, словно из него вынули душу - не часть, не половину, как обычно пишут, а всю душу целиком. В нем не осталось никаких эмоций. Охэйо стоял рядом с ним, и на его лице было то же отсутствующее выражение.

К реальности их вернули злые комары. Отмахиваясь от них, они опомнились, быстро зашагав вверх по тропе. Она ныряла в заросший лесом овраг, всего через сотню шагов выводя к началу длинной каменной лестницы.

Поднявшись по ней, они оказались в обширной полукруглой ротонде, опиравшейся на высокий, врезанный в склон фундамент из глыб серого камня. Колонны и купол ротонды были яркими, солнечно-желтыми. Лет двадцать, должно быть, назад, из неё открывался роскошный вид на озеро, - но теперь они видели лишь массу просвеченной вечерним солнцем листвы, в которой чирикали беззаботные птицы. Какое-то время они бездумно слушали их, опираясь на мраморную балюстраду. Ещё никогда им не встречалось столь спокойного места. Им было легко и хорошо, и лишь собравшиеся в тени купола комары заставили их пойти дальше.

Тыльная стена ротонды была глухой. Лестница, начинаясь в её центре, поднималась к большой открытой двери из тяжелых деревянных филенок, окрашенных в темно-коричневый цвет. Такая же дверь, только узкая, была слева, у основания лестницы, - она вела в полый фундамент высотой в два или три этажа. Справа, на уровне груди Лэйми, было низкое, зарешеченное окно. Он прижался к нему, но сквозь пыльные стекла не смог ничего рассмотреть.

Охэйо молча потянул его за руку. Миновав дверь, они попали на крутую каменную лестницу, втиснутой в сумрачную, заросшую лощину, перекрытую плотным сводом сомкнувшихся крон. Ломаными маршами она поднималась на высоту метров, наверно, сорока, и одолев её Лэйми запыхался. Гранитная арка с калиткой в невысокой решетчатой ограде вела на пологий склон, увенчанный открытым зданием станции. Это была станция на другой линии, но, как сказала Лэйит, все линии монорельса в Пауломе шли петлеобразно, наподобие лепестков цветка, так что они в любом случае вернулись бы в город, хотя и не быстро.

Поезда им пришлось ждать минут десять. Здесь было ещё несколько девушек, и Лэйми встал подальше от них - после того, что произошло в доме Лэйит, их он дичился, невольно представляя, каково заниматься любовью с ними.

Поезд пришел почти пустым, - по крайней мере, первый вагон, в который его увлек Охэйо. Они с удовольствием плюхнулись на мягкие сидения. Солнечный свет бил справа, пронизывая вагон насквозь. Поезд мягко, почти бесшумно тронулся. Лэйми вновь показалось, что он летит над залитой низким солнцем зеленью...

- Знаешь, - вдруг сказал Охэйо, не глядя на него, - я влюбился в Лэйит по уши. И ты, я вижу, тоже, - его щеки окрасил слабый румянец, но губы изогнулись в усмешке. - Она... я словно родился заново. А ты?

- Я тоже, - Лэйми смущенно опустил взгляд. Внизу его живота ещё горело теплое, мохнатое солнце, и именно поэтому ему было очень хорошо. - Это... великий дар, но мне очень грустно. Такое хорошее бывает единственный раз в жизни.

Они замолчали. Ничто, вроде бы, не мешало им вновь встретиться с Лэйит - но, вспоминая ответные толчки её бедер, Лэйми ощутил вдруг жалость и стыд. Сможет ли она, отведав столь вольной любви, когда-нибудь завести нормальную семью? Вряд ли. В этой паре, такой чистой, такой невинной на вид, было что-то глубоко порочное. Они явно находили удовольствие в том, что привязывали к себе других людей, вызывая их благодарность, возможно, вполне материальную - он до сих пор ведь не знал, чем они живут, - а жили они не бедно. Любовь Лэйит была как чаша отравы из древних книг, - отведавший её не сможет возвратиться к прежней жизни, припадая к сладкому яду снова и снова. Она плела паутину из наивной, как Миа, молодежи, вела свою тайную игру...