Последние ворота Тьмы (СИ)

Впереди вздымалась смутная, аморфная стена, и Лэйми отлетел, врезавшись в неё. Отступив, они побежали по ведущим вниз ступеням, нырнув в облицованный палевой плиткой, плавно изгибавшийся туннель. Он вел глубоко вниз, потом начал подниматься - и, наконец, длинная лестница вывела их на поверхность, в неширокое и голое пространство за силовым полем. Малау здесь закрывала полнеба, - лишь издали её квадратное шестиэтажное здание казалось приземистым. Её стены, сложенные из стальных темно-синих массивов, не имели окон; в заменявших их квадратных углублениях горели призрачно-синие, громадные проекционные матрицы.

Снаружи уже наступила ночь, в которой беззвучно двигались смутные, чудовищные тени. Здесь же было жарко и удушливо пахло озоном. Они торопливо поднялись к тускло блестевшей, словно только что отштампованной двери, но та не поддавалась. Когда Лэйми яростно рванул ручку, та оторвалась неожиданно легко. Он полетел вниз, в какую-то пустоту, ударился обо что-то... и сел на полу, судорожно хватая ртом воздух.

За окном стояла невыносимая жара, - от него тянуло болезненным, влажным теплом. Оно сгущалось в комнате в душное, ватное марево, которое, как липкая простыня, окутывало тело и душу. Лэйми спал в нем очень долго, терзаемый кошмарами, неотличимыми от реальности яви, - и, возможно, не проснулся бы вовсе, если бы, метаясь во сне, не свалился с постели.

Помотав головой и опомнившись, он понял, что конец пришел, - рев смерча стих, и свет Сугха превратился в яркое, фантасмагорическое сияние. Оно переливалось от желтого до голубого режущими глаз оттенками. Когда эти сполохи вспыхивали ярче, он слышал странные, зовущие его голоса, - пока ещё слабые, но они становились сильнее, и, похоже, лишили обитателей Тарики рассудка.

Добравшись до окна, он с удивлением увидел высыпавшую из здания молодежь - вернее, то, во что она превратилась. Блестящие черные желваки вздувались на их лицах, шее, во рту, в подмышках, на груди, бедрах, в паху, делая все их движения и внешность нелепым подобием человеческих. Спустившись к пересохшей реке, они бессмысленно бродили, боролись, нагишом кувыркались в грязи. Кое-где Лэйми заметил туго сплетенные парочки, - они занимались любовью в самозабвенном исступлении.

Всё это, конечно, привлекло тварей, - из воды выползали черные, бесформенные туши, похожие на гигантских амеб. Невозможно было поверить, что ЭТО когда-то тоже было людьми. Двигались они неуклюже, но люди не пытались убежать от них, напротив, бросались навстречу.

Тварей становилось всё больше, пока весь пляж под набережной не превратился в сплошное месиво переплетенных щупалец, дергающихся рук и ног, - было совершенно невозможно понять, то ли твари едят людей, то ли занимаются с ними любовью, то ли всё происходящее просто напрочь лишено смысла. Сознание покидало Лэйми; его терзали голоса, - вопящие, поющие, сводящие с ума. Он видел, что двери Тарики открыты и нелюди рекой текут внутрь, но это уже не казалось ему страшным.

Вдруг чья-то рука сжала его руку. Он обернулся. Охэйо стоял за ним, - тоже в одних плавках, но на плече у него висела толстая сумка с барахлом.

- Пошли. Собирайся, мать твою!

Лэйми не хотелось шевелиться, и Охэйо силой оттащил его от окна.

- Собирай вещи. Мы должны уйти отсюда.

- Куда?

- Хотя бы в подвал. Здесь оставаться нельзя. Да шевелись же ты!

Он дал ему пару оплеух, после чего в голове у Лэйми вдруг удивительно прояснилось. Вещей, кроме одежды, у него не было, одевать её в такой жаре не имело смысла, и сборы заняли не более минуты. Закинув сумку на плечо, он вышел в коридор, в последний раз оглянувшись: свет за окном мелькал с уже неразличимой быстротой. Здесь же лишь мерно жужжали длинные розоватые лампы. Их свет окончательно привел Лэйми в себя. Если бы не липкая жара, обрывочный беззвучный шепот и едва уловимые босыми подошвами содрогания пола, он решил бы, что всё, происходящее снаружи - не более, чем дурной сон.

Они пошли к лестнице, но замерли на первой же площадке. Снизу доносилось вязкое кваканье и шаги многих ног, - нелюди уже поднимались им навстречу.

Они тихо отступили, бегом миновали коридор и нырнули в полутемный холл слева. Здесь, в глубине, виднелись застекленные двери другой лестницы, но и оттуда, и из коридора тоже, уже слышались шаги. Другого выхода не было: Охэйо открыл железную дверь лифта.

Пустая шахта была ярко освещена рядом лампочек. Вдоль голых бетонных стен шли тонкие ржавые трубы и направляющие. Кабина висела над ними на высоте двух этажей, дно было метров на двадцать ниже. В его центре возвышался массивный пружинный буфер. Не самое лучшее место, чтобы спуститься вниз, - но и не худшее.