Последние ворота Тьмы

Здесь также были люди — так много, что порой ему приходилось толкаться. К тому же, здесь, внизу, оказалось очень жарко и обычай молодых леров ходить полуголыми хотя бы отчасти стал ему понятен. Тем не менее, большинство местных жителей, в том числе и девушки, одевались в темные штаны и серые рубахи навыпуск — без воротов и с короткими рукавами, сделанные из толстой, грубой холстины. Обуви здесь не носили.

Чтобы не привлекать внимания, Лэйми оделся так же. Шлепать босиком по немощеной улице ему даже нравилось. Тем не менее, на него часто косились — всё же, он был выше и крепче большинства здешних парней. На «траве», как Охэйо называл вегитарианскую пищу, не очень-то вырастешь. Во-вторых, все здесь казались какими-то… занятыми. Они куда-то спешили, глядя только перед собой. И ещё, они, конечно, отличались от него и внешне — то есть, волосы у них были такими же черными и вьющимися, но вот кожа — желтовато-коричневой, губы — гораздо более пухлыми и уши тоже больше. Охэйо наверняка бы предположил, что всё это — от постоянного проживания в жарком климате и взялся бы вычислить, сколько лет они тут живут…

Здесь, в южных районах Вьянтары, было много людей из народа халсе — коренастые, широкогрудые и толстоногие они заметно выделялись в толпе. Их узкие, загрубевшие ступни странно сочетались с мускулистыми икрами. Округло выступавшая нижняя часть лица придавала их внешности что-то первобытное. Как и орки, они были дикарями, относительно недавно принятыми в цивилизацию. Но за эти две недели (самых счастливых в его жизни) Лэйми успел узнать достаточно, чтобы по достоинству оценить их — халсе, в отличии от большинства людей, была свойственна прямолинейность и честность. Если они отдавали кому-то свою верность, то хранили её до конца. Единственное, что ему в них не нравилось — они больше всех прочих ненавидели орков и эта вражда уходила корнями в глубину времен.

Халсе были самой удачной находкой Летящих — может быть, и не желая этого, они собирали во Вьянтаре всё лучшее, что могли найти. Лэйми очень жалел, что не может участвовать в их дальних полетах — но он мог, по крайней мере, слушать и расспрашивать о них. Разнообразие культур Пояса — наиболее плодородных земель Мааналэйсы, окружающих её Центр — было почти беспредельным. Летящим была доступна лишь ничтожная его часть — но легенды и слухи распространялись гораздо быстрее и дальше. Им доводилось видеть земли, где люди постоянно кочевали, нигде не задерживаясь подолгу и базары заменяли им города; земли, в которых жили только дети, убивавшие всех, кто достигал совершеннолетия; земли, в которых царила тирания и земли, в которых власти не было вообще. Застывший в своем вечном полудне Пояс был шириной в двадцать миллионов миль — а дальше начинались сумрачные и таинственные земли Вторичного Мира…

Кое-что и здесь было странным — например, полное отсутствие автомобилей. Оно и понятно — нефти в Мааналэйсе не было. Весь транспорт здесь был электрическим — в центре улицы тянулось сразу несколько рядов трамвайных путей. По ним, правда, ехали не столько трамваи, сколько грузовые платформы. Между путями и тротуарами катила сплошная масса велосипедов, иногда тянущих нагруженные тележки. Попадались, впрочем, и запряженные животными повозки. Бродячие торговцы путешествовали на сооружениях, напоминающих небольшие вышки на колесах — с их верхних площадок было очень удобно заключать сделки и обмениваться товарами прямо через окна вторых этажей…

Лэйми не опасался заблудиться — достаточно только взлететь, и он увидит Мебсуту; она синеватым призраком плавала в выцветшем от жары небе. Солнце жгло его плечи, земля обжигала босые ноги — не сильно, но всё же, вполне ощутимо. Слабый ветерок нес не прохладу, а пыль и жар, словно из печи. Он не понимал, как люди вообще могут жить здесь — по крайней мере, он просто не смог бы спать в такой жаре…

Охэйо бы немедленно предположил, что для развития цивилизации необходим холодный климат и привел бы массу примеров — начиная с их родной державы, возникшей едва ли не под Полярным кругом. Впрочем, цивилизация и впрямь не вполне добралась до этих мест. Если отвернуться от велосипедов и трамвайных путей, Лэйми словно оказывался в средневековье. На обочине стоял дощатый эшафот, и двое палачей на нем секли кого-то — должно быть, вора — плетьми, подвесив его за руки. Тут же был ряд ям, заполненных гниющей требухой и прикрытых деревянными решетками — из них разило невыносимой вонью. В некоторых что-то шевелилось — люди, сидевшие по самую шею в этом месиве…

Несмотря на жару, кожу Лэйми покрыл озноб. Пожалуй, даже разделочные столы леров были лучше, чем ЭТО. Впрочем, прохожие уделяли мольбам несчастных не больше внимания, чем он сам уделил бы мычанию коровы.